Марк Юдалевич - Дни испытаний

Надо было уйти сразу, а она еще сидела. Лицо вытянутое, погасшее. Медведь — не заметил он ничего или только сделал вид — все смотрел на нее, как на икону. Вот-вот молиться начнет. «Мы не познакомились. Меня зовут Тимофей. Если можно… я приглашу вас еще на один танец». Хорошо, что догадалась послать этого Тимофея за мороженым. Как она выскочила, когда он ушел, как бежала вниз. Да, это было настоящее бегство!

И откуда! Из клуба текстильщиков. Клубные стены все-таки не помогли ей. А ведь она считала их своими. Она помнит даже, когда их начали возводить. В то время здесь были деревянные тротуары, между досками пробивалась трава, а в одном месте вырос подсолнух, и все его осторожно обходили.

Первоклашкой Нина получила в этом клубе приз на костюмированном новогоднем утреннике. Мама сшила ей тогда костюм Звездочки.

А когда ребята в соседнем зале встречались со знаменитым летчиком, чей монумент стоит сейчас на другом конце города в яблоневом сквере, Нина преподнесла ему цветы. Он приподнял ее и поцеловал: «Расти большая, девочка!»

Здесь был вечер старшеклассников. Девочки тогда смеялись: «Ребята выстраиваются в очередь, чтобы потанцевать с нашей Ниной». А Ритка Осокина все время злилась. Они сидели рядом. И когда кто-нибудь шел приглашать Нину, Ритка краснела, вся подавалась вперед, и некрасивое, длинное ее лицо делалось еще длиннее. Знала, что не ее, а все-таки… В этом же клубе ученики пяти школ выбрали Нину царицей бала.

С тех пор ее так и звали «Царицей». И правда, Нина царила над классом.

Четыре года назад, когда ее мать, бросив семью, навсегда уехала с незнакомым Нине человеком, девочка замкнулась в себе. Все время жило в ней опасение, что кто-то с нехорошим любопытством спросит ее о матери, кто-то осудит, кто-то посмеется над случившимся. И хотя никто не думал ни осуждать, ни смеяться, Нина отдалилась от подруг. По-настоящему близок ей был только один человек — отец.

Опытный целитель — время брало свое. Исчезала замкнутость и настороженность, но все-таки никому из подруг она не открылась до конца.

Девчонки шептались, поверяли друг другу какие-то «страшные» тайны. Нина только насмешливо улыбалась.

Школьники дрожали перед экзаменами, иногда просто перед уроком — «а вдруг меня спросят». Нина была круглой отличницей. Общие тревоги не сближали ее с ребятами. «Вся в пятерках» — она была избалована похвалами, общим вниманием, подчас даже поклонением.

Весь класс вместе с классным руководителем собрался ехать на целину и захлопотал, зашумел, как птичий двор на заре. Только Нина была спокойна. Сказала, что поедет — и все. В классе острили: «Если там сохранились палатки — у Царицы будет отдельная». Выпускники уехали, кроме Риты Осокиной и Лены Штемберг. Те не могли оставить больных близких, а Нина не поехала из-за ноги.

Встреча с летчиком, вечер старшеклассников, вечер пяти школ, сборы на целину. Как давно это было! Впрочем, вечер старшеклассников — в прошлом году, а отъезд на целину — нынче. Но все равно давно! Вся жизнь Нины как бы разломилась надвое — до того, с ногой, и после. И все то, что происходило до несчастья, отодвинулось, стало давним.

Все случилось молниеносно и нелепо. Отец словно чувствовал — не хотел никуда идти, но она вытащила его. Отцу нужно бывать на воздухе. Всю жизнь он сражается с ничтожно малым, даже невидимым без микроскопа, но страшным врагом — палочками Коха. Он изгоняет их из организма своих пациентов, а палочки, вероятно, стремятся отомстить, пробраться в него.

В этот раз Нине и самой хотелось уйти из дому. Она опасалась, что к ней придут бывшие соклассницы, та самая Рита Осокина, которая всегда злилась, что танцевать приглашают не ее, а Нину, и еще Леночка Штемберг. Нине было скучно с ними. Собираются сдавать в медицинский и дрожат: «Ой, как трудно! Ой, провалимся!»

И вот они шагают рядом, как всегда касаясь друг друга. Нина старается попадать в ногу. Правда, отец ходит теперь не так быстро, как раньше. Даже иногда останавливается от боли в сердце. В семье всегда опасались туберкулеза, а навязалась стенокардия. И все-таки он не научился ходить тихо — шагает менее резко, но так же широко.

— В города, — предлагает отец.

Так повелось, что в свободное время они играют в какие-нибудь игры.

— Нет, Сергей Артамоныч, надоели мне твои города. Они все кончаются на «а» или на «к».

— Горький, — возражает отец.

— Йошкар-Ола, — лениво парирует Нина. — Нет, скука, города. Примитив.