Матильда Юфит - Осенним днем в парке

Вот как случилось, что он стал работать с детьми. Бывают такие неожиданные, но важные встречи — они поворачивают, решают твою судьбу…

В Москве, когда он слонялся около стадиона, вдруг заметил беременную женщину, которая несла увесистую синюю спортивную сумку, а за руку вела маленькую девочку.

Он закричал:

— Тоня, ты?

— Виктор!

— На стадион? — спросил он.

— В прачечную, какой там стадион…

Она совсем не чувствовала себя несчастной, такая же загорелая, как и раньше, с упругими, сильными ногами без чулок, со своей обычной улыбкой.

Он сказал неожиданно для себя:

— А у тебя, чемпионка, такие же белые зубы, как были.

Она захохотала:

— Зубы — может быть, но, увы, уже не чемпионка…

Маленькая девочка хмуро смотрела то на мать, то на Виктора.

— Вылитый твой портрет. Ты, когда выходила на корт, тоже была такая же серьезная…

— Я? Серьезная? — удивилась Тоня. — А мне кажется, что я всегда и везде веселилась… Сколько же мне влетало за это…

Виктор взял у Тони из рук сумку, довольно-таки тяжелую, и донес до прачечной самообслуживания.

— Чудесное заведение, — похвалила Тоня. — Все механизировано. Через полтора часа я выйду отсюда с чистым, глаженым бельем. Если, конечно, дочка не закапризничает…

— Может, я с ней пока погуляю?

Тоня обрадовалась:

— Ты правда можешь погулять с ней? Ой, Виктор…

— Могу, — не очень уверенно ответил Виктор. — Только опыта у меня маловато…

— Опыт — дело наживное. Вот женишься… — Она все тараторила, сверкая действительно очень белыми зубами, как будто не знала, что случилось с Виктором, не удивлялась, что видит его, ни о чем не спрашивала. Сказала почему-то шепотом, доверительно: — Я бы хотела иметь много-много детей, люблю маленьких. Только знаешь, как трудно после родов входить в спортивную форму… получается большой перерыв…

Она спохватилась и замолчала в испуге: сказанное могло больно задеть.

Виктор понял, что Тоня все про него знает, ни о чем не забыла и жалеет его.

— После нее, — она показала глазами на девочку, — я еще играла на первенство, но, увы, взяла только третье место. Не знаю, что будет теперь. У нас запрограммирован мальчик…

— То, что ты играла на первенство, я знал, прочитал случайно в газете, правда, с большим опозданием… как-то к нам попала эта газета.

Он видел, как Тоня мучается, какие знает, что лучше, расспрашивать его или тактично умалчивать обо всем, что с ним было, и сказал:

— Ну ладно, иди стирай… Мы тебя будем ждать в сквере.

Полтора часа Виктор добросовестно рассказывал ребенку все, что знал, о животных и слушал стишки, какие ему читала девочка. Он часто спрашивал:

— Тебе интересно? Тебе не скучно?

Она отвечала вежливо:

— Нет, спасибо, мне совсем с вами не скучно… Я умею понимать шутки взрослых людей… Мама часто берет меня на стадион, меня ведь некуда девать, если занята бабушка…

— О-о! — только и сказал Виктор. — Ты, я вижу, неглупая особа…

Но когда она спросила с беспокойством, со страданием: «Что же это мама не идет? Вы не можете ее позвать? Скажите ей, что я больше без нее не могу», — он понял, какая она еще маленькая…

Вот иметь бы около себя такое существо в белых носочках, с бантом в легких волосах, с тепленькой грязной ручкой, как та, что лежала на рукаве у Виктора, существо, которое бы «не могло больше без тебя». Он посоветовал:

— Ты бы попрыгала.

— В классы?

— Хотя бы…

Она стала рисовать на песке какие-то квадраты, потом прыгать из одной клетки в-другую. А Виктор, любуясь ее сосредоточенностью и легкостью, сказал:

— Вот вырастешь и научишься играть в теннис, как мама…

— А я учусь. Я хожу в детскую школу…

И Виктор подумал впервые, что стал бы охотно работать в детской спортивной школе, если бы его взяли. Конечно, не в Москве — тут у него нет ни квартиры, ни прописки, да и со знакомыми не стоит встречаться. Пока. Очень уж большое крушение он потерпел. А не все такие душевные, как Тоня. Он даже обрадовался, что ему в голову пришла такая идея: со взрослыми ему будет трудно общаться, а вот с такой симпатичной мелюзгой, может, и стоит попробовать…

Когда Тоня вернулась, раскрасневшаяся, с легкой испариной на лбу, — так наработалась и так торопилась, — то очень обрадовалась, что Виктор и Ира стали друзьями.

— И девка моя проголодалась, и ты, Виктор, наверное, голоден. Пойдем к нам, я вас накормлю. Мы живем буквально рядом…

Они пришли в новый большой дом с лоджиями, про который Тоня сказала, что в нем живут «все наши». Но имена были новые, Виктор мало кого знал. Квартира оказалась нарядной, светлой, полной диковинных заграничных вещей. Особенно поразила Виктора кухня — со сверкающими стенами, пестрой клеенкой на столе, яркими чашками.