Аркадий Бухов - Жуки на булавках

– Начали, начали, смотри…

Я стал смотреть. Бежали семь черных лошадей и одна серая. Какая из них была моя, я догадаться не мог. Бежали долго. Кто-то вытащил из-под меня стул, стал ногами на кончик моего пальто и замахал над самой головой биноклем.

– Где же моя лошадь? – тревожно спросил я спутника.

– Бежит, бежит, не мешай…

Чувствовать, что какая-то лошадь везет сто сорок рублей, принадлежащих лично мне, и не знать, какая она, – это может сильно влиять на настроение. Никаких разъяснений я не мог добиться до самого последнего мгновения, пока человек, отнявший у меня стул, не соскочил с него и, посмотрев на своего соседа, хмуро процедил:

– Идиот… Тоже, советчик…

– Ну, теперь можно идти получать? – заискивающе спросил я спутника, – все прибежали…

– А ты на какую ставил?

– На черную. У меня даже билет есть. Хочешь – покажу?

– Черных много. А твоя – того, брат…

– Что – того… Я не понимаю этих беговых терминов…

– Не пришла, и все.

– Как так не пришла? Что же, ее в дороге потеряли, что ли? Или домой завтракать уехали? Я пойду получать…

– Не ходи, – сухо заметил спутник, – не стоит. Разве кто-нибудь билет обронил…

В кассе мне выдали обратно билет и просили не мешать. Вторичное предъявление того же билета в другом окошечке вызвало более резкий и ярче выраженный отпор моим вполне искренним попыткам оправдать обещание, данное мне спутником еще до бегов, о ста сорока рублях.

Если это была шутка – то я мог бы за нее не платить десяти рублей, тем более постороннему человеку, сидящему в кассе. Если это ошибка моего приятеля и лошади, то пусть они делят мои расходы пополам: я не хочу отвечать за чужие ошибки.

Поэтому я довольно сухо протянул своему спутнику руку и сказал, что еду домой.

– Постой, постой… Куда же ты?..

– Да так, знаешь, домой. Повеселился, и будет.

– Ну брось… Сейчас одна лошадь будет бежать…

– Совсем одна? Эта уж наверное первой придет…

– Нет, не в том дело… Я хочу сказать, что она такая…

– Верная?

– Верная.

– Ну, прощай, я пошел…

– Да нет же… Ну поставь на эту. Я тебе ручаюсь.

Я поставил новых десять рублей и стал сам внимательно следить за лошадью. Это было добросовестное животное, по-видимому, решившее поддерживать мнение о себе моего приятеля. Она сразу оставила сзади себя всех остальных лошадей и только уже около призового столба, экономя силы для другого заезда, пришла пятой.

И на этот раз мой билет, как актерская контрамарка при полном сборе, оказался недействительным. Этим же свойством обладал и билет моего спутника, взятый на другую лошадь, отставшую от моей всего на несколько сажен.

– Ты видишь, – ласково сказал он, не выдерживая моего взгляда, – и я же проиграл.

– Видишь ли, – раздраженно ответил я, – на моих глазах людей переезжало поездом, однако я никогда не утешался этим, когда мне наступали на ногу…

– Да, ты прав, но лошадь же была верная… Это простой сбой…

– Принимая во внимание мое полнейшее незнакомство в этой области, – сдержанно, но сухо ответил я, – ты можешь мне объяснить, что лошадь треснула по ватерлинии, что у нее лопнул пропеллер или что у нее соскочили подшипник и маховое колесо, – я все равно не пойму. Тем не менее я ухожу домой.

– Ну иди… Если ты такая свинья…

– Послушай… Мне это стоило двадцать рублей… Где же мои двести восемьдесят?

– Получишь…

– Может быть, мне их дадут в другом месте, я тогда лучше поеду туда…

– А хоть ко всем чертям…

После этого или перестают подавать руку, или молча вздыхают и остаются. Слабость была и будет одной из отрицательных черт моего характера.

– На какую же ставить?

– Выбери сам…

– У меня совсем нет знакомства в этом кругу… Вот на эту, пожалуй, поставлю… Видишь, вот эта ходит, я на нее хочу…

– На эту нельзя…

– Неужели она тут так попусту бегает… Зачем же ее пустили, если на нее и ставить нельзя… Это жульничество…

– Ставить-то можно. Дураки ставят. Только не возьмет. Разве такие берут?..

Я посмотрел на лошадь. Ничего опорочивающего в ее наружности не было. У ней было на месте все, что только может пожелать любая лошадь, берущая призы.

– Может, ты знаешь о ней что-нибудь? Ты скажи. Это останется между нами…

– Да разве такие берут, – иронически усмехнулся он, – а если и придет, так с тебя же еще возьмут деньги…

– Что же это – штраф, что ли? – испуганно спросил я, с презрением взглянув на редкую лошадь.

– Не штраф, а так… Дураки на нее ставят… На Бабочку ставить… Тоже…