Борис Раевский - Удар! Ещё удар!..

«Да куда ты суешься? Твое ли это дело? — внушал он сам себе. — И что ты в этом смыслишь?»

Но все же мысль невольно возвращалась к этим трем проклятым кирпичам.

Однажды, сидя в завкоме и составляя список фехтовальщиков, Вольт Семенович задумался, слегка барабаня пальцами по стакану. Стакан зазвенел. Вольту Семеновичу на миг представились все те же три кирпича: прокаленные, они, наверно, так же звенят от малейшего щелчка. И хрупки, наверно, тоже, как стекло.

«Щелкнуть — и конец», — подумал он.

Шевельнулась какая-то неясная мысль. Он еще сам не мог ухватить ее, четко выразить.

«Щелк — и всё, щелк — и всё», — повторял он.

Вышел из завкома, пошел по заводскому двору, на ходу поднял железный болт, тяжелую гайку. Когда-то, еще мальчишкой, он ловко и метко кидал камни. И теперь не упускал случая иногда побросать в цель.

Возле забора были свалены обломки бракованных изоляторов. Размахнувшись, Вольт Семенович бросил гайку. Раздался сухой щелчок — и осколки фарфора брызнули во все стороны.

«Щелк — и всё», — усмехнулся он.

Вот бы так же попасть в те кирпичи. Ловко бы! Он покачал головой. Не выйдет. От ворот печи до кирпичей метров пятьдесят — шестьдесят. Не попасть.

Он пошел дальше по заводскому двору.

«Щелк — и всё…»

И вдруг ему показалось, что он нашел решение. Оно было таким простым, что он сперва даже не поверил.

«Постой… постой… не торопись… — сдерживал он себя. — Если это так просто, почему же остальные не додумались? Надо проверить…»

Завод лихорадило. Все знали: туннельную печь с минуты на минуту придется погасить.

Директор ездил в совнархоз, в научно-исследовательский институт. Помочь никто не мог.

Однажды рано утром в директорский кабинет вошел Вольт Семенович. Он был, как всегда, в широкой лыжной куртке и ботинках на толстой каучуковой подошве.

Директор, хмурый, расстроенный, как и все последние дни, встретил его неприветливо:

— Опять о спорте? Левый край, правый край, не зевай!

Вольт Семенович сел.

— Именно о спорте. И о ремонте печи…

— Не вижу связи, — сердито пробормотал директор. — Ваши спортсмены, конечно, закаленные. Но не настолько, чтобы лезть в печь!

Вольт Семенович пропустил мимо ушей ядовитую шутку.

— Скажите, Михаил Филимонович, — произнес он. — Что, если какой-нибудь фокусник или волшебник взялся бы починить туннельную печь? За десять минут. Ну, скажем, на всякий случай, за полчаса. Само собой, — без остановки. Уплатили бы вы ему две тысячи?

— Двадцать две! — крикнул директор. — Да что там — сорок две! И еще объявил бы этому волшебнику благодарность в приказе!..

— Благодарности не надо! — скромно сказал Вольт Семенович. — Подпишите, пожалуйста, — и протянул директору листок.

Тот взглянул на бумажку:

«Ботинки лыжные — 40 пар.

Эспадроны — 6 шт.

Перчатки боксерские — 11 пар…»

— Итого — две тысячи рублей, — сказал Вольт Семенович. — Подпишите…

— А печь?

— Исправим…

— Вы?! — директор засмеялся. — Шутник!

Вольт Семенович придвинулся ближе к столу.

— Есть у нас электромонтер Миша Замятин. Знаете?..

Директор кивнул.

— Так вот, этот Миша…

Вольт Семенович успел сказать всего три фразы, как директор вскочил из-за стола.

— Гениально! — Он хлопнул себя по лбу. — И как это я не догадался! Гениально!

Подписал листок, нажал кнопку звонка и приказал секретарше:

— Немедленно!.. Замятина ко мне!

В туннельном цеху возле ворот печи два плотника быстро сбивали из досок высокий помост.

— Артисты приедут!

— Танцплощадка!

— Загорать! Поближе к солнцу! — сыпались насмешливые догадки рабочих.

Плотники вяло отшучивались. Они и сами толком не знали, для чего это сооружение.

Вскоре в цехе появился Михаил Замятин — невысокий, тщедушный, курносый, с редкими, словно выщипанными, бесцветными бровками. Он деловито осмотрел помост, вместе с плотниками придвинул его поближе к воротам печи, забрался на него, лег, поерзал, сказал: «Порядочек!» — слез и ушел.

Плотники неторопливо собрали инструменты и тоже ушли.

Вскоре Замятин вернулся. На этот раз с ним была винтовка, патроны и темные очки.

Был как раз конец смены. Рабочие окружили маленького, застенчивого Замятина.

— Тир здесь откроешь?

— Дай пальнуть!

— Ружье-то повыше его самого! — слышались возгласы.

Народу в цеху все прибывало. Пришел главный технолог и главный инженер. Пришли рабочие из других цехов. Пришел даже повар из заводской столовой.