Борис Раевский - Удар! Ещё удар!..

— Кирпичи, — хмуро пояснил главный технолог и поправил галстук.

Он подвел директора к огромным воротам печи, помог ему забраться на пустую металлическую платформу, влез сам — и, заслоняя лица рукавами от пышущего из печи зноя, они заглянули внутрь.

Там полыхало пламя. Весь «туннель» был заполнен им, заполнен настолько, что огненных языков совсем не было видно: будто в печь просто налили желто-оранжевую кипящую жидкость.

В глубине печи эта огненная жидкость сверкала, бурлила, переливалась и дрожала, словно знойное марево в пустыне; и так же, как в пустыне, в этом мареве все предметы — вагонетки, изоляторы — теряли свои устойчивые очертания, расплывались и трепетали.

— Во-он, видите, слева, — показал в глубь печи технолог.

Директор, приставив руку козырьком к бровям и прищурив слезящиеся глаза, с трудом различил там, вдали, три слабые светлые полоски.

Это и были вылезшие из полусферического свода кирпичи: раскаленные добела, они торчали, как зубья, в округлом «потолке» печи; задевали за изоляторы, сбрасывали их с вагонеток, мяли и портили.

Михаил Филимонович молча, неловко слез с платформы и зашагал к себе в кабинет. Поодаль шумной группой потянулись за ним инженеры, начальники цехов.

— Да, вот как, — осторожно сказал главный технолог, догнав директора. Шагая рядом, он аккуратно огибал стеллажи с полуфабрикатами, ванные с глазурью, ящики с песком. Директора это почему-то раздражало.

— Придется, пожалуй, остановить печь.

— Нет, — отчеканил директор.

Надо было войти в печь, обрубить торчащие кирпичи. Обрубить-то пустяк: полчаса — и всё. Но чтобы печь остыла — а в ней ведь 1350 градусов! — и чтобы потом опять разогреть ее, потребуется самое малое три недели.

«Значит, на три недели остановится чуть не весь завод, — шагая, думал директор. — А это, — он торопливо прикинул цифры, — примерно двести тысяч убытка. Двести тысяч!»

Михаил Филимонович покачал головой. На миг представил себе кипу телеграмм, лежащую у него на столе. С Братской ГЭС, с Урала, из Казахстана — со всех строящихся электростанций и линий передач.

«Быстрее, быстрее высылайте изоляторы!»

А теперь завод недодаст сотни изоляторов, задержит строительство электростанций?

В кабинете директора собрались почти все руководители завода.

— У кого какие предложения? — хмуро обвел глазами собравшихся Михаил Филимонович. От волнения у него то и дело подергивалась левая бровь.

Все молчали.

— Гм, может, попробовать… — сказал начальник теплобюро Смехов. — Над тем местом, где торчат кирпичи, разобрать свод, вынуть кирпичи и снова залатать.

— Без остановки печи? — Директор вопросительно посмотрел на главного технолога.

— Не годится, — спокойно сказал тот, поглаживая свои тонкие ровные усики. — Этак, чего доброго, весь свод обвалим…

— И учти: при такой температуре попробуй-ка разбери свод, — добавил начальник туннельного цеха.

Все снова замолчали.

— Может быть, — задумчиво сказал главный инженер, — используем вынужденную остановку печи для капитального ремонта? Все-таки сэкономим время. А то года через два печь все равно придется ремонтировать.

— Остановки не допущу, — жестко произнес директор.

Он понимал: его слова звучат легковесно и похожи просто на бахвальство. Как это не «допущу»? И это еще больше злило его.

— Есть идейка, — сказал главный технолог.

Он по-прежнему поглаживал и пощипывал свои усики, и директор старался не замечать этого.

— Пока мы не придумаем, как обрубить эти проклятые кирпичи, — давайте ставить на вагонетки продукцию так… Левую сторону не очень загружать, чтобы изоляторы не задевали…

Идея понравилась. Директор сразу оживился:

— А что?! Просто и хорошо!

«Башковитый мужик», — подумал он, глядя на главного технолога вмиг потеплевшими глазами и уже не замечая ни его модных узких брюк, ни яркой рубашки в крупную клетку.

Так и решили.

В течение недели вагонетки загружались по-новому. В туннельном цеху облегченно вздохнули.

Однако вскоре все убедились — плохо. Во-первых, вагонетки ходят на треть пустые. А во-вторых, и это главное, — продукция получается низкосортной, бракованной. В печи все время должен сохраняться очень точный тепловой и газовый режим. А из-за неполной загрузки вагонеток этот режим нарушался.

— Обидно, но… — Главный технолог развел руками и запретил этот, им же самим придуманный, способ загрузки вагонеток.

— А может, как-нибудь?.. А? — осторожно нажимал на него директор. — Не останавливать же печь?