Геннадий Николаев - Хранилище

Я осмотрелся. Портфель, прибор, журнал — все куда-то исчезло. Но чем бы отогнать крыс? Ведро тускло блестело возле входа — оно подергивалось, покатывалось туда-сюда, как живое, крысы внутри и снаружи непрерывно двигались, пытались взобраться на него, скатывались, лезли снова.

Пестрый ковер этот из морд, спин, лап, хвостов, ушей, усов колыхался перед мною и всеми бусинками глаз был нацелен на меня. Странно, но при всей кажущейся давке, скученности ни одна из тварей не пыталась взобраться на дощатый настил — мою территорию. Как будто те, кто осмелился на это, когда я спал, влезли с одной-единственной целью — разбудить меня. Теперь же словно ждали от меня чего-то или… пытались внушить мне какую-то мысль… Но какую?!

Шаг, другой назад, и я уперся спиной в стену. Вся крысиная масса колыхнулась на меня, первые ряды влезли на настил и, соблюдая строго известную им дистанцию, замерли, вскинув морды. Что они ждали? Чего медлили?

И вдруг погас свет. В полной тишине постепенно возникло на стене напротив меня слабое фиолетовое свечение.

— Э! — испуганно вскрикнул Сашок.

Я не спускал глаз со светящегося пятна, оно разгоралось все ярче и ярче, да и глаза привыкали к темноте.

— Э! — снова вскрикнул Сашок.

Такое же пятно возникло в глубине Хранилища левее на стене, примерно там, где находилась следующая колонна.

Тишина и чернота пространства, слитые в нечто единое, стали распадаться, разваливаться: светящиеся пятна на стене вызвали свечение и снизу — серебристое, дрожащее, нежное, едва различимое, готовое вот-вот исчезнуть при легчайшем движении воздуха. «Неужели свечение от крыс?!» — едва успел подумать я, как странное вкрадчивое потрескивание, пощелкивание со скрипами донеслось сверху, от кровли. Звук этот стал медленно перемещаться в глубину Хранилища и вскоре легкое дуновение, сопровождаемое низким тягучим вздохом, вернулось из дальнего конца. Мрак стал прозрачным. Расплывчатыми тенями обозначались глыбы стеллажей, а округлые, как туннели проходы затеплились нежно-нежно фиолетовым туманцем. Снова тягучий вздох выкатился из глубины, как будто что-то черное, бесформенное проплыло над стеллажами, мягко ударилось в торцевую стену, в ворота и упруго, вслед за звуком улетело обратно. И тогда внятно зазвучал Голос Хранилища — жалобное ауканье, зов о помощи.

— Сашок! — тихо позвал я.

Никто не откликнулся. Как бы пригодился сейчас фонарик! Но где он? Я осторожно сполз спиной по стене, присел на корточки, стал шарить вокруг себя. Серебристое свечение вдруг усилилось, пошло волнами. Я отпрянул от края настила. Крысы тыкались в ноги, пищали, хрипели, вскрикивали, подминаемые идущими поверх. Возня, прерывистое дыхание, злобная грызня, хруст, упорное целеустремленное шевеление — крысы явно рванулись на штурм. Я нащупал за собой широкую доску и тут же вспомнил о дежурном освещении: ведь кнопка пускателя где-то рядом, в нескольких шагах. Самые храбрые уже карабкались по валенкам, достигли колен. Они лезли по мне, напор все усиливался, я едва успевал стряхивать их — времени, я чувствовал, оставалось в обрез. Изловчившись, я бросил доску вдоль стены к тому месту, где, по моим предположениям, находился шкаф. Отчаянный писк, вопли придавленных, ушибленных. Я ступил на доску — она шаталась — побрел, одной рукой держась за стенку, а другой сбрасывая ползущих по мне крыс. Наконец, рука моя наткнулась на холодную сталь шкафа. Нащупав кнопку, я нажал на нее — вспыхнул свет, слабый, дежурный, но и это было как солнце.

Серая масса разом, как по команде, осела, конус вокруг меня растекся, верхние слои провалились, ковер пополз углами к стенам — боковой и противоположной. Доска подо мной выровнялась — я перебежал на настил.

Крысы уходили в двух направлениях: серые сардельки скользили вглубь Хранилища, а кишащий угол утекал в нору.

Когда пол передо мной очистился, я увидел то, что осталось от портфеля, от моего новенького великолепного кожаного портфеля! Замок, застежки да несколько заклепок. Журнал был весь изгрызан. Прибор, гайка, рулетка и фонарик валялись тут же.

Я схватил фонарик, прибор и в несколько прыжков оказался у первого стеллажа. Сашок лежал на спине, закатившиеся глаза блестели белками. Я кое-как привел его в чувство. Он никак не мог побороть страх и все не решался спуститься на пол. Надо было как-то выбираться отсюда, но как?!

Мне показалось не случайным то, что отключение света произошло в самый критический момент. Не знаю, почему, но я был убежден, что и нашествие крыс, и отключение света каким-то непостижимым образом связано с лейтенантом. Ну кому еще, кроме него, надо было мстить нам?! Теперь я, кажется, вполне мог оценить его возможности по этой части…