Анатолий Вахов - Утренний бриз

«Рыбин у меня. Б».

Никого не предупреждая, Рули покинул гостей, направился в дом Бирича, где, судя по записке, находился сейчас Рыбин, которого привез с копей Еремеев.

Рули увидел Рыбина на табуретке у двери, съежившегося, втянувшего в плечи голову, словно он ожидал, что его сейчас ударят. Лицо серое от страха.

Рыбин действительно был уверен, что сейчас с ним начнут расправу. Для того его и привезли на пост. Как же он не подумал о засаде? За ним приехал Еремеев, работник Бирича, и привез записку от жены. Рыбин поверил, что дети опасно больны, и ринулся домой. Но в Ново-Мариинске Еремеев прежде затащил его к Биричу. Коммерсант встретил его руганью.

— Сбежать задумал, подлец? Забыл, что я для тебя сделал? Если что случится, то помни — на твоих глазах я сам передушу твоих щенят, жинку пьяным мужикам отдам, а тебя… по кусочкам буду резать! — и, не удержавшись, Бирич ударил Рыбина по лицу. Старый коммерсант вымещал на нем свое унижение и страх перед Струковым, беспокойство за. Трифона, который все еще не возвращался, за потерю склада Малкова, за рухнувшую надежду стать компаньоном Свенсона. Все его расчеты оказались ошибочными.

Рыбин оцепенел от страха. Он понял, что его обманом завлекли в Ново-Мариинск и теперь сделают с ним, что хотят. Конечно, ему не простят сопротивление Струкову и защиту шахтеров. Холодно, пусто стало на душе Рыбина. Коммерсант больше не разговаривал с ним. Он, приказав Рыбину сесть на табуретку, послал к кому-то с запиской Еремеева. «За Струковым», — тоскливо подумал Рыбин и чуть не упал с табуретки. У него закружилась голова. Время тянулось медленно. Наконец заскрипела дверь. Рыбин жадно глотнул воздух, и ему стало очень страшно, а в глазах замелькала какая-то цветная пороша. Рыбин, потряс головой, и зрение прояснилось. Он увидел перед собой Рули и закрыл глаза. Это была его смерть.

— Рули спрашивает, что с тобой! — услышал он голос Бирича и открыл глаза. Что за чудо! Рули дружески улыбался ему. Бирич достал из буфета графин с водкой и три рюмки. Он наполнил их и одну подал Рыбину:

— Выпейте и не держите на меня обиды. Я погорячился напрасно и каюсь. Выпейте, выпейте! — настойчиво повторил Бирич, видя, что Рыбин едва удерживает рюмку. Руки у председателя Совета дрожали, и водка выплескивалась ему на колени. Рули и Бирич выпили. Их примеру последовал и Рыбин. Бирич спросил:

— Еще?

— Нет… спасибо… — Рыбин поставил пустую рюмку на стол. Рули, не спускавший с него глаз, обратился к Биричу:

— Постарайтесь точно перевести мои слова. Он должен все хорошо понять, Он нам еще необходим…

В эту ночь Рули не вернулся к Свенсону. Он отправился спать, а утром вышел на охоту. Закинув за плечи ружье, американец надел лыжи и стал подниматься на косогор за Ново-Мариинском. Было воскресное раннее утро, и пост еще лежал в темноте. Рули поднимался все выше. Он быстро согрелся. Утро было студеное, с морозной роздымью. Воздух — чист и свеж. Рули остановился, размышляя, в какую сторону направиться. Он посмотрел на пост, лиман, скользнул, взглядом по радиостанции и продолжал путь. Через несколько минут его внимание привлекла собачья грызня. Рули сорвал с плеча винчестер и заскользил к собакам. При его приближении они зарычали громче, ожесточеннее, но не отходили от своей добычи. Рули остановился, готовый пробить пулей голову той собаке, которая первая решится броситься на него. Собаки при виде наведенного ружья отбежали в сторону и уселись в кружок, не переставая рычать. Рули уже рассмотрел на снегу изгрызенный труп человека. Вокруг — розовый от крови снег и клочья одежды. Рули узнал по останкам Трифона, которого вчера так ждал Бирич. Рули был в недоумении: кому помешал этот пьяница? Рули быстро оглянулся. Не дело ли это рук большевиков, о которых рассказывал Чумаков? Но вокруг было тихо, спокойно. У него исчезло желание идти на охоту, и он, держа на всякий случай винчестер в руке, направился к радиостанции. Глаза Рули заметили на снегу какой-то маленький блестящий предмет. Это была пустая латунная гильза от браунинга. Рули встал на одно колено, взял гильзу, осмотрел ее и перевел взгляд на Ново-Мариинск, отыскал дом, в котором сейчас, наверное, спала еще Елена Дмитриевна. Рули усмехнулся своим мыслям и, взвесив на ладони гильзу, тщательно спрятал во внутренний карман. Он узнал гильзу. Она была от маленького браунинга, который он, Рули, сам подарил Елене Дмитриевне. «Способная оказалась ученица!» — усмехнулся американец.