Аркадий Савеличев - Забереги

Спирин все время чувствовал: необычные, губительные волны накатываются из глаз кормовщицы; хоть и скрывала эти волны серая шаль, но они прорывались, колотили колени. Он испытывал теперь не только смущение, но и страх. Волны проходили через всю лодку, путаные и тягучие, как его мысль. Горячие вроде бы, несмотря на зимнее небо. Спирину никак не удавалось определить время наступления очередной жаркой волны. Женщина, когда он сам открывал глаза, подмаргивала, что-то подсказывала сквозь прорези шали. А что? Горячий вал проходил, тревога оставалась. Спирин греб как заведенный — за себя и за сморившегося напарника; тот мокрым грузилом висел на захвате весла, вырывал весло из воды своим вдруг отяжелевшим телом. Спирин оттолкнул его к самому борту, даже не догадываясь, что тем самым облегчает ненужное грузило. Усевшись по центру скамейки и в какой-то момент оглянувшись, заметил, что на передних веслах висят уже по трое. Это было смешно: всем скопом на весле! Спирин расшатывал свои плечи, как шарниры, — они даже поскрипывали тягуче. Небо долго взлетало вверх, а застекленевшая гора не кончалась. А один раз настолько глухо, пройдя через голову кормовщицы, накрыла лодку и людей, что Спирин начальническим голосом велел:

— Перестаньте мне это… подмаргивать!

Слышала или не слышала кормовщица, но серую шаль как бы нарочно откинула, взглянула уже прямо и неприкрыто. Спирин был ошарашен: какие к лешему глаза, какие к водяному волны!.. На корме была учительница из Верети, Альбина Адамовна. Человек без роду без племени, а туда же — открыто не здоровалась с ним… Ну и ладно. Он-то совсем по-хорошему спросил:

— Здравствуйте, как поживаете?

— Поживаю хорошо, здравствуйте, — ответила она.

Вот ведь совсем немного надо: только шаль откинула да два слова сказала, а злые волны уже и улеглись. Просвет вокруг образовался, горизонт уравнялся, отделив небо от того, что было внизу. А внизу проступил лес, черный, подтопленный. Лодка на тихой воде быстро прошла по ясно обозначавшейся улице, сквозь строй старых берез. Волна отстала еще в тот момент, как кормовщица сбросила с лица концы шали, став учительницей Альбиной Адамовной, а теперь и вовсе улеглись заводи. Проблескивало даже солнце, открывая бывшую околицу: верхушки пастушьих засек, остожья, одиночные деревья, кусты: мелко здесь было, вода лишь прикрыла лога, а на буграх еще кипела грязной пеной. Вид этого засоренного всяким хламом мелководья подействовал на Спирина угнетающе. Укором вставала водяная пустыня, с которой еще не сошли людские следы. В свое время Спирину и надлежало подчистить здесь все, порушить, порубить, попалить, но он не мог зачистить и десятой доли Забережья, надеясь, что остальное доделает сама вода.

Как только пристали к твердому заберегу, он первым выскочил на лед и побежал к берегу, слыша, как предательски проседает припай.

Даже и в Вереть не заходил — рванул прямиком через Бесин увал, оставив избишинского гонца далеко позади. Все, что налилось обидного за дорогу, он одним махом готов был вылить на Ольгу Копытову, которая самозванно объявилась Алексеихой.

Алексеиха была еще в конторе. Спирин обрадовался удаче и коротко сказал:

— Здравствуй, Ольга. Рассказывай.

— Здравствуй, Спиридон. Чего рассказывать? Гли-ко!

Спирин и сам уже видел газету «Красный Север», на которой покоились, как на смертной простыне, останки убиенного телефона. Впечатление было такое, что его в ступе толкли. И корпус, и внутренности — все было распахтано, раздавлено.

— Ясно, — определил Спирин. — А насчет взрыва — было?

— Да уж и не знаю… — замялась Алексеиха. — Наговорил разве кто. Разнесло, а порохом вроде не пахнет.

— Не пахнет, — подтвердил и Спирин, принюхиваясь. — Хотя знаете… Совсем распустились! Малахольные! За диверсию, знаешь, что бывает? К стенке по военному времени! Хватит с тобой валандаться! Где эта… беженка? Зови!

— Уж ты больно ретиво, жеребец, подступаешь, — недовольно заметила Алексеиха, однако прошла за перегородку, где раньше сидел бухгалтер, а теперь, за ненадобностью бухгалтера, в свободное время отсыпался Коля-Кавалерия. — Давай, давай шарашись, — пырнула ему карандашом в бок. — Беженку покликай.

Беженка уже и сама, прослышав о приезде уполномоченного, спешила в контору, так что Коле далеко идти не пришлось, он лишь помахал рукой с крыльца.

Увидев Спирина, она заулыбалась, как старому знакомому:

— Дякую вам от шчырага сэрца за дапамогу. Тольки яще куль и пораху трэба.