Леонид Комаров - Три ролика магнитной ленты

Если бы я не встречал его в компании Михи, то в читальном зале, наверное, не обратил бы и внимания. Богодухова вполне можно было принять за рабочего-учащегося или даже студента. Но то, что я уже знал о нем, никак не вязалось в моем сознании с читальным залом. В этом была загадка и, возможно, разгадка его характера.

Я поднял голову — Богодухова уже не было. Я не заметил, как он исчез…

И вот о чем я тогда подумал.

Люди, люди, люди… Десятки, сотни людей, с которыми мы сталкиваемся каждый день, видимся, общаемся. Нам даже кажется, что мы неплохо знаем того или иного человека. А что на самом деле? А то, что мы, в сущности, ничего не знаем о рядом с нами идущих по жизни, чувствующих, думающих, страдающих и радующихся. У каждого, пусть в меру чуткого и внимательного человека, полно собственных забот…

А ведь люди есть разные.

Натуры сильные, предположим, не нуждаются в участии. Их жизнь наполнена большим смыслом, большой целью. Такие живут, как говорится, взахлеб. Они счастливы. Они идут вперед, и смотреть по сторонам у них нет времени.

Но есть ведь люди слабые, мало приспособленные к жизни. Малейшие удары судьбы выбивают их из колеи. И они жадно, с надеждой ищут поддержки сильных, и если не находят — переживают свои невзгоды, обиды, свою немощь еще тяжелее. Слабый нередко озлобляется, готов обвинить в своих бедах всех и вся…

А еще есть особая порода людей, которые и не то чтобы сильные, но и слабыми их не назовешь. Они пристраиваются сбоку и прилаживаются к любым обстоятельствам. На сильных они смотрят с завистью и недоброжелательством, на слабых с молчаливой снисходительностью.

Ну вот, к примеру, Богодухов. Надел на себя маску этакого балагура, простофили. Но ведь за этой маской он скрывался, быть может, от трудностей, от ударов? Он приспособился: так проще, дурачком-то, прожить… А может, все вовсе и не так?.. Неведомо…

Так вот, подумал я, должны же быть люди, которые сумеют выслушать и помочь, а если не помочь, то хоть посоветовать, как поступить. Такие люди, которым бы все было ведомо!

А может, я идеалист?

…Рогов рассказывал мне, что ходил к начальству и просил, чтобы с Мохова больше не срезали премию, что парню не на что жить. «Пусть лучше работает и поменьше заглядывает в бутылку», — ответило начальство. И вроде все правильно. Но ведь не правильно же! Человеку нужно помочь выбраться из беды. И Рогов хотел помочь…

Что мастеру Дрожжину до личной жизни каждого из обитателей «жестянки»? Его, наверное, можно в чем-то оправдать — он задерган, его разрывают, у него не хватает людей, а работу с него требуют.

Для Махлаковой вся ее паства — «фулюганы» да «шпана нечестивая». Она озабочена главным образом тем, чтобы жильцы вовремя вносили квартплату, чтобы не нарушали порядка. Она следит, чтобы у жильцов менялось постельное белье, чтобы соблюдалась чистота, чтобы в общежитии не пили водку и не играли в карты. Вроде бы добросовестно выполняет свои обязанности. Чуть что не так, не по ее понятиям — дает разгон… Она тоже не знает — как надо.

А как надо?!

— Дело разве только в этом?

Заведующая отделом быта грустно посмотрела на меня.

— Было бы кого учить. У нас же, как правило, один комендант на три общежития. Женщины все пожилые, без образования и в основном одинокие. Там же нужно чуть ли не сутками сидеть. Семейные не выдерживают, увольняются. Да и зарплата не ахти какая. Мы тех, что сейчас работают, боимся потерять. И с воспитателями ничуть не лучше, если не хуже. Больше года-двух они у нас не задерживаются. Работа у них вечерняя, часов с двух дня. Ну, работают у нас девушки, пока учатся. Но стоит выйти замуж, как тут же несет заявление на увольнение. «Почему?» — спрашиваю. «Муж не хочет, чтобы я тут работала, хочет, чтоб вечером дома была». Что тут на это скажешь? Вот и перебиваемся, как можем… Но это совсем не значит, что у нас все плохо, что мы не стараемся сделать как лучше. Стараемся и делаем! Скоро во всех общежитиях начнем мебель менять на более удобную и современную. В каждой комнате отдыха поставим новые радиолы и телевизоры. Одних только газет и журналов выписываем почти на пятьсот рублей… Я на заводе уже двадцать лет работаю, девчонкой-станочницей начинала в цехе и тоже жила в общежитии. Но разве мы в таких условиях жили? У нас в бараках в каждой комнате находилось по пятнадцать — двадцать человек, и спали на двухъярусных железных нарах!.. Да, конечно, была война… Но ведь сейчас больше четырех человек в комнатах мы не селим. У каждого отдельная койка и тумбочка. Почти в каждом общежитии есть душевые и все такое прочее… А со временем будет еще лучше. Дирекция завода, партком, завком помогают…