Вадим Собко - Ключ

— Ты тоже не Дюймовочка, — вставил Демид.

— Правильно, и в обиду себя не дам, не на ту напал! У меня советский паспорт, а ты знаешь, какая это сила — советский паспорт?

— Представляю.

— А он меня, радиомонтажницу третьего разряда, арыки рыть?! Я с ним один раз мирно поговорила, другой — он только свои белые зубы скалит. Тогда подговорила француженку, одиннадцатую жену, и мы объявили забастовку. А они нам есть не дают! Мы тогда давай посуду бить. Он свою Матильду с двумя наемниками прислал нас утихомирить, а мы вилками отбиваемся. И что ты думаешь? Отбились. Тогда сам приходит, ласковый, нежный, ловко умеет менять личины, и спрашивает: «Чего ты хочешь?» Я говорю: «Хочу быть женой шейха, а не батрачкой». А он: «На, возьми перстень, только замолчи». Перстень-то я взяла, вот он, смотри, а молчать не стала. «Что же ты мне, — говорю, — перстнем хочешь рот заткнуть?» А он так просто, смеясь, и отвечает: «Хочу». Я ему говорю: «Мало», а он говорит: «Подожди, отец даст денег, что-нибудь придумаем». Чувствую я, надолго меня не хватит. Не может моя душа эксплуатацию терпеть! Обещание свое забыл, поставил меня чернорабочей, меня, радиомонтажницу третьего разряда!

— А где он сейчас?

— Там. Институт закончил, диплом инженера получил. Если правду сказать, он неплохой парень, только капиталист закоренелый… Чаем угостишь?

— Конечно. Только что закипел.

— Так вот, терпела я, терпела, а потом говорю: «Не могу я больше жить без моей родной мамочки», хотя, если хочешь знать правду, моя мама там пришлась бы ко двору, ее стихия. Он сначала и слушать не хотел, а я голодовку объявила, консулу нашему сумела письмо передать. Там у них существует один закон — золото» Представляешь, ближайший друг Омара — Матильда — мое письмо консулу переслала. Я понимаю, это она затем, чтобы поскорее от меня избавиться. Только черта лысого, я тут дома немного поживу и снова туда вернусь. Я еще свое возьму! — Она с удовольствием откусила бутерброд, отхлебнула чая. — Одним словом, за меня можешь не беспокоиться.

— Это уж точно, — сказал Демид. — За тебя я спокоен.

— В понедельник иду работать в четвертый цех. Не могу без ВУМа, не могу без работы, пойми ты, не могу! Дня два в отделе кадров волынку тянули, потом согласились. Я в цех как на праздник пойду…

В марте ветер над Киевом становится тяжелым и влажным, будто на небо набросили огромное мокрое одеяло. Вдруг набегут тучи, и на землю обрушится снег, наметет такие сугробы, что и зимой в редкость. Потом так же неожиданно просветлеет, очистится, небо, словно старательно вымытое, засияет солнце, пригреет, припечет, хлынут ручьи, а к вечеру снова ударяет веселый, похрустывающий морозец. Старые люди объясняют это неспокойное время «мартовскими планетами»: по поверьям, все зависит от расположения планет в марте. Точно такие же изменчивые «мартовские планеты» и на душе у Демида Хорола: то метель и трескучий мороз, то ясное солнышко и настоящая голубая весна. Понять ничего невозможно, потому что неподвластно это настроение его воле.

Дня через три после вечера в «Элионе» Лариса встретила его в коридоре и строго сказала:

— Сегодня жду тебя около читальни. Будем продолжать учебу.

— Зачем? Ведь встреча уже прошла.

— Затем, чтобы знать английский язык. Это, чтобы тебе было известно, работа не на один год, зато будешь свободно говорить. Каждое начатое дело должно быть закончено. Больше всего в жизни ненавижу дилетантов, которые знают обо всем понемногу и ничего по-настоящему.

— Согласен. Только через год захочется ли тебе со мной водиться?

— Через год и посмотрим, — сказала, как отрезала, и пошла по коридору, только каблучки стучат по паркету. Демид проводил ее взглядом, пока она не затерялась в толпе студентов, слонявшихся между сменами в коридоре, и почувствовал, что грудь заливает волна счастья: теперь они опять будут вместе ездить на Борщаговку.

И вот они снова сидят в углу вагона метро на обтянутых коричневым дерматином лавках. Народу немного, поздно — скоро одиннадцать часов.

— Какая у тебя мечта? — по-английски спрашивает Лариса, а Демид, прежде чем ответить, проявляет сомнение:

— Я не знаю, смогу ли выразить.

— Сможешь. Я задаю тебе простые вопросы.

— Как тогда в разговоре с адвокатом?

Девушка посмотрела на Демида:

— Вот именно, как в разговоре с адвокатом. Но мы уклонились от темы. Расскажи про мечту, пусть это будет упрощенное, но попробуй.