Вадим Собко - Ключ

Демид вытер со лба холодный пот. Свежий ветер ворвался в окно. Все-таки ожила его машина! Пусть пока не полностью, пусть частично, но работает!

К городу в золоте кленов, багрянце каштанов приближалась осень. Порывистый ветер гнал тяжелые облака.

За работой над машиной, встречами с Ларисой (жаль, мало их было, всего три поездки в Гидропарк) и занятиями в спортивном зале Демид не заметил, как подкралось первое сентября, кончился отпуск, и начались занятия в университете.

В понедельник после работы он забежал домой только на минуту (перекусить, захватить папку с тетрадями) и поспешил на лекцию.

Он пришел на свой мехмат как в родной дом: все тут давно знакомо, два года заочного обучения не прошли даром.

Сердце Демида всегда охватывало чувство особой гордости и торжественности, когда он подходил к красным колоннам университета, входил в прохладный вестибюль, шел длинными коридорами.

Около читального зала, находившегося там, где начинался юрфак и факультет кибернетики, увидел Ларису. Девушка шла навстречу, глаза — ну просто боязно о них обжечься.

— Разве здесь ваш факультет? — спросила она.

— Мы сегодня в двести шестидесятой аудитории.

— А мы в первую смену. Жаль. Не придется вместе ехать домой. Но раза два-три в неделю я буду заниматься в читалке, и тогда ты будешь иметь урок английского языка…

«Не забыла», — с непонятной радостью подумал Демид, а вслух произнес только:

— Очень приятно.

— Да и мне веселее домой ехать. И потом очень люблю заниматься языком.

— Не все такие способные, как ты.

— Неспособных людей нет, бывают ленивые.

— Я принадлежу к этой категории?

— Нет, не принадлежишь. — И исчезла в толпе студентов, только мелькнула пышная копна темных от вечернего освещения волос. Потом так же неожиданно появилась вновь, окликнула Демида.

— Послушай, у тебя до начала лекции полчаса, давай сбегаем за фотографиями, а то в учебной части на меня волком смотрят.

— Гениальная идея.

Они выбежали из университета в топазовое киевское предвечерье, нежное и грустное. Фотоателье было закрыто. На массивной металлической раме стеклянных дверей — скоба для замка, крепкая, кованая.

— Мой дед такие замки открывал одним взглядом, — с вызовом сказала Лариса.

— Я тоже могу, — сказал Демид, — правда не взглядом. И потом, что это даст?

— Далеко нашему куцему до зайца… Ну ладно, фотографии возьмем завтра. Беги, а то на лекцию опоздаешь. Пока!

И, кивнув на прощание, не торопясь, пошла к метро.

На следующее утро Павлов подошел к участку Демида и долго смотрел, как он работает. Книга диагностических тестов-испытаний лежала на столике, и наладчик одну за другой включал программы тестов, добиваясь абсолютной безупречности работы машины.

Тут же на столике — пишущая машинка, на длинной, вложенной в нее ленте появляются записи: «Тест логических операций завершен», «Тест десятичной арифметики завершен», «Тест команд прямого управления завершен», «Тест СХОК (схемно-оперативного контроля, прежде всего обнаруживающего ошибки в машине) завершен».

Не все проходит гладко, иногда «Консул» начинает бунтовать, тогда Демид в поисках ошибки прослеживает весь путь сначала.

Внимательно следил Павлов за работой Хорола. Что изменилось в нем за последние месяцы? Почему такими уверенными стали его движения, точными распоряжения товарищам? Почему почти всегда безошибочно определяет он причину неполадок машины, словно она сама подает ему сигнал: помоги мне? И неожиданно пришла мысль, что Демид обходится с машиной как с другом, как с близким человеком, чьи помыслы ему хорошо известны.

Такое не могло прийти само собой. Учеба в университете, конечно, дает теоретические основы, но на «чуткость пальцев», которую невольно демонстрировал Демид, вряд ли влияет. В чем же тогда дело? Каков новый могучий источник, питающий талант Демида?

Наступил перерыв.

— Обедать, ребята, — скомандовал подручным Демид, — сегодня мы сдадим свою работу, осталось совсем немного…

Поднялся со стула и только тогда увидел Павлова.

— Семен Александрович, вы ко мне? Давно ждете?

— Нет. Любовался вашей работой. Выросли ребята!

— Стараемся.

— Однако не на всех фронтах стараетесь, — все-таки счел необходимым заметить Павлов.

— Как понимать?

— Имею в виду комсомольскую работу. Как парторг участка, скажу: уткнулись мы носом в свою технику и, кроме нее, ничего не видим. А вокруг — жизнь, интересная, яркая. Понимаешь, строим машины, хорошие, умные машины, и расходятся они по всему миру. А кто на них работает? Какие люди? Чем они живут? О чем думают, мечтают?