Яков Ильичёв - Сиваш

Фрунзе едва приметно улыбнулся в усы и стал внимательно слушать выступления, чтобы сразу включиться в работу.

Все говорили о военном положении Республики. Весной, когда Врангель еще только собирал силы, английский лев добродушно заурчал: простите Врангеля, в Крыму он воевать не будет. Советская Республика согласилась помиловать разбойника, если в Австрии освободят захваченных комиссаров Венгерской Советской Республики. Англия долго не отвечала, «лев только хвостом крутил», и вдруг его корабли обстреляли черноморское побережье.

Этой же весной польскому пану Пилсудскому предлагали мир. Но пес был у французского правительства на сворке, получил медальон на шею: два миллиарда долларов, двести танков, триста самолетов, девять генералов, двадцать восемь полковников — все, чтобы только кинулся на Советы.

Польская армия кинулась, заняла Житомир и Киев. Но когда ее отбросили назад на сто верст, Врангель рванулся из Крыма на Южную Украину, захватил самые плодородные уезды, весь южный хлеб. Недавно освобожденный Донбасс (уголь — спасение для Республики) оказался вновь под угрозой. Сообщают, будто пала Юзовка — сердце Донбасса.

Приближалась зима, хлеб и уголь отрезаны. Заводы и фабрики бездействуют, голод душит. Успехи Врангеля могут вызвать новое наступление Пилсудского. В этих условиях врангелевская опасность становится громадной.

Отчетливая скороговорка Ленина раскатилась во всеобщей внимательной тишине.

— Центральный Комитет рекомендует сделать Крымский фронт самостоятельным, а командующим назначить товарища Фрунзе. Вот этого самого, который явился с большим опозданием, за что пресерьезно ответит!

И вновь Фрунзе ощутил тепло… Под конец заседания Дзержинский, подняв бровь и дружески улыбнувшись в усы, передал Фрунзе еще одну записку от Владимира Ильича:

«Если не торопитесь и нет спешных дел, подождите меня».

Этого-то как раз и хотел Фрунзе. К концу заседания он подумывал о том, как бы встретиться с Лениным, все рассказать ему. Обыск вспоминался как дурной сон.

Владимир Ильич, в пальто внакидку, и Фрунзе последними прошли по длинному гулкому коридору, под люстрой блеснула голая голова. Ленин быстро мелким шагом вышел на крыльцо.

— Скорей, Михаил Васильевич. Очень хорошо дышится!

Небесный звездный купол словно опирался на шпили башен и соборные главы Кремля. Фонарь на высоком столбе освещал широкие плиты мостовой. Насколько можно было видеть, двор чистый, ровный. Еще весной в Первомай был субботник. Работали и Владимир Ильич с Надеждой Константиновной, носили бревна, убирали мусор, расчищали кремлевский сквер… Снизу, от мглистой Москвы-реки, подул ночной ветер, погудел на широкой равнине двора, ударил в грудь. Фрунзе старался идти чуть в стороне от Владимира Ильича, чтобы лучше видеть его. Они шли через просторную, слегка выпуклую кремлевскую площадь, словно по земному шару; длинные тени скользили, истаивая у самых соборных стен.

Еще возле крыльца под тусклым фонарем Владимир Ильич повернулся к Фрунзе всем телом и вгляделся в лицо.

— Чем озабочены, товарищ комфронт? Кажется, вы чем-то весьма огорчены, хмуритесь, как петербургский день…

— Я опоздал сегодня из-за странной шутки, — сказал Фрунзе. — Чувствую себя словно в грязи. По приезде в Москву на несколько часов задержали меня и всех пассажиров моего поезда, обыскивали как спекулянтов.

— Вас?! — захохотал Ильич. — Как же это могли ошибиться? Что за фантастика?

— В том-то и дело, Владимир Ильич, все было преднамеренно.

Спокойно, но не обычным отчетливым, а глухим голосом Фрунзе коротко рассказал об обстоятельствах и подробностях обыска. Владимир Ильич уже не смеялся — брови круто сдвинулись, он остановился, не отрываясь смотрел на Фрунзе и вдруг резко сказал:

— Несомненно, вас хотели скомпрометировать. Чудовищно глупая затейка! Нет, это — безобразие и подлость! Шедевр глупости — в лучшем случае.

— Понимаю — пустяк. Не следует и вам волноваться. Но вот — гадко на душе.

— Нет, не пустяк! — перебил Ильич. — Этот случай непременно обсудим на Политбюро. Так работать нельзя. Да, да! А вы… Вы не имеете права поддаваться плохому настроению. Ведь вы видели: ЦК ждет от вас огромной работы. — Ленин взял руку Фрунзе, пожал, встряхнул. — Дорогой комфронт, позвольте напомнить, что мы все в ЦК полностью доверяем вам. Если у вас хоть малейшее сомнение на этот счет, то это просто… стыдно! Вы не смеете падать духом.