Яков Ильичёв - Сиваш

— Задешево, стало быть…

— Словом, недостатка в спасителях нет! Но позвольте, кто несет ответственность за смертные муки народов России? Так ведь это все те же спасители! Западные правительства, организаторы чудовищно жестокой блокады, нападений, вторжений, мятежей… Субсидирующий Врангеля французский кредитор. Врангель успел захватить хлебушко на юге, отрезать топливные базы, источники сырья. Спасители вцепились в Россию и не отстают. Пасть — на то и пасть, чтобы хватать. Остался в пасти уже один зуб, но железный, — Врангель. Крым нынче называют пистолетом, направленным в грудь Москвы. А пистолет — в руках все того же спасителя. Видимое дело, выбить из рук пистолет — единственное спасение.

— Момент для этого удачный, — сказал Фрунзе.

— Но критический, — живо добавил Ильич. — Польша приутихла, однако не спешит заключить с нами мирный договор, ждет, что станется с Врангелем. Спасители же, пока Врангель хозяйничает на юге, не оставляют надежды сожрать Россию. И вот, дорогой мой комфронт, если совершить еще одно гигантское, героическое усилие и сокрушить Врангеля, то Польша немедленно пойдет на мировую, спасители потеряют в России последний зуб и начнут совсем иной разговор. Мы получим мир со всеми его чудесными возможностями, получим хлеб, уголь, сталь. Россия возьмется за молот и плуг. Огромная, напряженная борьба с разрухой немедленно даст плоды. Засветится электричество. Мы с вами увидим Россию счастливой, увидим новое небо и новую землю. Да! Когда вы сообщите: «Врангель разбит», — весь мир скажет: Советская власть победила окончательно. От краха и катастрофы не останется и следа. И с современной цивилизацией все будет в порядке!

Фрунзе почувствовал, что щеки его горят, как у юноши. Он дышал каким-то необыкновенным воздухом комнаты Ильича. Этот воздух поил небывалой силой. Чувство ответственности поднималось высокой волной. Необходимость сокрушить Врангеля выяснялась ослепительно просто.

Уже за полночь. Следовало идти, но Фрунзе не трогался с места.

— Выгоняйте, Владимир Ильич, наверно, устали…

— Нет, нет! — перебил Ильич. — Вы усвоили огромность задачи? Углядели характер Врангеля? Читали про него?

Врангель, как мог судить Фрунзе по французским газетам и по сводкам, очень энергичный, сильный генерал, и тактика его пока что единственно верная, недаром победа за победой. Фрунзе сказал:

— Барон Врангель — молодец!

— Молодец?! — Владимир Ильич захохотал. — Да, молодец! Негодяй весьма способный. Но, имейте в виду, чистейший авантюрист, его войско — выброшенные из жизни дворянчики, обманутые казаки и калмыки. Возьмите его недавний десант на Кубань. Очень и очень характерно! Он надеялся на кубанского зажиточного казака. Однако, — Владимир Ильич взял и слегка потряс ломтиком хлеба, — кубанский богатый хлебом казак понял, что́ значат обещания, которыми мажут дураков по губам Врангель, эсеры, меньшевики… Врангель отлично полетел с Кубани, тысячи из его войск истреблены!

Владимир Ильич подождал: не возразит ли Фрунзе? Фрунзе слушал. Будто рассердившись, Владимир Ильич сдвинул брови.

— Согласитесь, Михаил Васильевич, пока Врангель идет с отборными офицерскими войсками, он господин, его сила. Но как только он пытается захватить большую территорию, мобилизовать крестьянское население, создать массовую армию, его успех превращается в поражение… Вот!

Фрунзе пил из блюдца, сказал:

— Нет ничего вкуснее. Пивал чай на востоке, но там просто заваривают его и кипятят, как суп, получается черное горькое варево — бог знает что. — Он поднял и без нужды долго держал в руках пустой стакан; спохватившись, осторожно поставил его на блюдце. В замечаниях Ильича открывались новые интересные черты «врангелиады».

— В начале года, батенька, мы допустили большую ошибку: вовремя не двинули на Крым достаточных сил. Тогда можно было войти в Крым в двадцать раз легче…

Владимир Ильич легко встал, сделал несколько быстрых шагов к карте, но сразу же вернулся, взял Фрунзе за руку и подошел к карте вместе с ним. Указкой едва коснулся Крыма.

— За границей хвастаются, что вот здесь, на перешейках, у Врангеля чудовищные укрепления. Наверно, это правда, хотя, конечно, преувеличивают, чтобы нас напугать. Видите, нашему молодцу было легко отсиживаться, как у нас говорят, в бутылке, но ему пришлось выйти в степь: панам помочь и за хлебом. Его войска теперь в степи, и в этом наша выгода. Мы это прекрасно понимаем. Гвоздь решения ЦК о Южном фронте — в том, чтобы захватить вора в амбаре, разбить Врангеля непременно в степи. Тогда легче будет взять Крым. Словом, к успеху приведет только глубочайшая операция. Так? Иначе не ликвидировать его армию. Иначе неизбежна зимняя война. Но мысль о зимней кампании просто невыносима!