Яков Ильичёв - Турецкий караван

— Ты — турок?

Он отвечал утвердительно. Спрашивали:

— В плен попал к русским?

Не моргнув глазом, сочинял:

— Отец с матерью поселились в Крыму. Я тогда мальчиком был.

— Хорошо, — говорили ему. — Служи русским.

— Они теперь своих армян не пускают против нас воевать.

— Первый случай за тысячу лет.

— Царя вознесли на небо.

— Как только вознесли, так все изменилось.

— Теперь бы еще одного вознести, чтобы враги успокоились.

— Русские помогут вознести.

— Потому и дешево сдам им лошадей.

За упряжку все просили одинаково — сто лир. А лира в конторах Батума в день отплытия миссии шла за двести тысяч рублей. Кемик пил кофе с хозяином самой крупной извозной конторы. Внося задаток, условился, что лошади бессменно повезут до Ангоры, при любой дороге и погоде. Расчет — там с арабаджибаши, старостой в караване.

— Но срока приезда не указываем, — условия ставил хозяин. — А если разбойники, то за убитую лошадь отвечаешь по ее стоимости.

— Э, нет! — воскликнул Кемик. — Пусть отвечает мутесариф! Самсунские лошади, самсунские дороги, самсунские бандиты, Самсун и отвечает.

— Хорошо сказал — поймал, — вздохнул хозяин. — Аллах добрый, за всех ответит. Все от него.

— Что за люди в бандах? — спросил Кемик. — Попадаются ли… армяне?

— Армяне? В наших краях армянских дружин не было. Это где-то там, за другими горами… И кто сказал, будто они навеки наши враги? В моем деле до мировой войны и большого преступления Энвер-паши я имел доход от турецких армян-скотопромышленников. Они были гостями в моем доме. В нашем городе армянские мастера мечеть построили… А в разбойниках ныне турки-дезертиры, черкесы, потом и румы. Есть банды чисто турецкие и чисто греческие. Есть смешанные — в них турки, греки… Вражда… Аллах же не велел. Мы его не слушаемся и вот уже принимаем наказание…

Кемик упорно смотрел, не отводил глаз:

— Кое-кто интересуется: допустим, через Самсун проезжает армянский детский дом и дети погибают от голода…

— Люди помогут… Здесь много богатых, сделают пожертвования.

— А в Эрзеруме?

— Там тоже… Милостыню обязаны подать.

Кемик нанял пятнадцать пароконных повозок. По лошади на человека. В повозках поместится и имущество — ящики с подарками, продовольствие на две недели. Кое-что еще призакупит Кемик в придорожных деревнях, где дешевле.

Земля Самсуна стала легкой. Но турецкая феска все же алая, как кровь… В мыслях Кемика путаница: ущелья, наполненные убитыми, и мирный вид, гостеприимство турок.

…Фрунзе, Андерс и начштаба самсунской дивизии сидели в номере над картой, отмечали расположение застав, опасные подъемы и спуски, неспокойные места.

Ваня тем временем отправился вниз, в гостиную, которая называлась — холл. Через этот холл, полный белогвардейцев, сейчас пройдет Фрунзе — садиться в повозку. Ваня с револьвером в кармане неторопливо спускался по деревянной лестнице. Из темного коридорчика на площадку вдруг выступил владелец отеля, схватил за рукав и потянул к себе Ваню, шевеля черными усами, зашептал:

— Дай совет. Я грек, но меня не трогают. Я русскоподданный. Властям вреда не делаю. Соблюдаю законы. Лучший отель в городе! Все в нем живут: французы, итальянцы, американцы…

— Ничего отель, — подтвердил Ваня. — А что тебе надо?

— Имею просьбу к гражданину Фрунзе, чтобы вступился в Ангоре за мирных несчастных румов… Можно его просить?

— К Фрунзе может обратиться любой… Но, между прочим, товарищ Фрунзе знает, что и где сказать. А я скажу: главное, чтобы люди положили оружие. Для нас все нации равны, грек или турок. Необходимо жить мирно.

Внизу новое препятствие. В закутке под нижним маршем, где легко спрятаться и прицелиться в затылок человеку, сошедшему с лестницы, Ваня обнаружил в тени судомойку, русскую женщину из Крыма. Владелец отеля обычно окликал ее «Манья».

Настоящее имя ее было Матрена. Убирая со столов посуду, она говорила красноармейцам: «Как покушали, сыночки?» Однажды Ваня видел ее заплаканной. В закутке она будто ждала кого-то, красивая, хотя и немолодая, с сережками в ушах. Ваня спросил:

— Что, свидание какое назначила?

— Братик мой, сыночек миленький, забери меня домой…

— Так ведь сам в другую сторону еду, — растерялся Ваня.

— Куда хоть, только с вами. Обманули меня господа.

Семья чиновника увезла ее из Крыма. Увязывала, волокла на пароход их имущество, а на турецком берегу, когда надобность в ней миновала, объявили: «Денег у нас мало, оставайся здесь». И укатили дальше.