Яков Ильичёв - Турецкий караван

— Украина — гвозди и листовое железо, — подсказал Фрунзе.

— Получили, — кивнул Серебровский. — И развернемся, если не вспыхнет турецко-кавказская граница. А если начнется война…

Фрунзе по привычке уперся локтем в столешницу, положил голову на ладонь:

— Ясно. Пожалуйста, скажите, сообщает ли что-нибудь из Ангоры ваш представитель товарищ Абилов об этих самых мусаватистах?

Отвечать стал азербайджанский нарком иностранных дел Гусейнов:

— Товарищ Абилов лишь месяц в Ангоре. Сообщает, что мусаватисты, которые бежали с Кавказа от Одиннадцатой армии, сейчас находятся недалеко от границы и точат ножи на нас. Имеют организации.

— При полной поддержке со стороны Карабекир-паши, который нарушает Московский и Карсский договоры, — фактически Карабекир шлет поджигателей! — сказал начгарнизона.

— Это мнение гадательное, однако? — спросил Фрунзе.

— Нет! — ответили сразу многие за столом. — Под Карсским дружественным договором с нами стоит подпись Карабекира. Но на самом деле не друг он — враг.

— Да, — поддержал Гусейнов. — Так… Именно Карабекир учинил расправу над членами Цека Турецкой компартии, ее генеральным председателем Мустафой Субхи, нашими дорогими товарищами, когда в январе они выехали из Баку на родину. В Карсе Карабекир приветствовал их как бы от имени правительства, а дальнейший их путь… Все кончилось зверским убийством.

Резко заговорил Гамидов, молодой человек, помощник наркома иностранных дел:

— Их убили в ночь на двадцать девятое января. Мустафу Субхи, Нежата, Хаккы, Исмаила, Кязима Али… Шестнадцать бесстрашных. Я не знаю, кто учинил… Подозреваю самого Кемаля. По-моему, он — диктатор. А тут появился новый герой — Мустафа Субхи. К тому же привел целый полк бывших военнопленных турецких солдат, находившихся в Баку.

Начгарнизона перебил:

— Гамидов, ты нервничаешь и говоришь нехорошо, ведь Кемаль…

— Да, Кемаль писал Субхи письма, Субхи показывал мне эти письма, и я ему говорил: друг ты мой дорогой, тот человек выманивает тебя из Баку, насторожись, не верь. Это же правда! — настаивал Гамидов. — Диктатор всегда боится соперничества!

— Гамидов, пожалуйста, успокойся, — ласково сказал Киров. — Ты любил Субхи, ревновал, когда он говорил, что Кемаль — большой человек.

— Не сомневаюсь, что Субхи был обманут!

— Весь вопрос — кем? — раздумчиво проговорил Фрунзе. — Как известно, ангорское правительство заявило о своей непричастности к этому убийству. Так? Другое дело Карабекир. Чувствую, что он крепко мешает вам жить. Приходит в голову такая мысль: ведь поедем через Карс, через ставку Карабекира, вот и поговорю с этим пашой, по крайней мере о том, зачем поддерживает мусаватистов-поджигателей. Несомненно, что и к убийству Субхи причастны они — политический противник!

— Это уж точно, товарищ Фрунзе.

— Поэтому прошу помнить, что кроме мусаватистов, бежавших в Турцию, там турки живут, борются не с нами, а с Антантой. Пожалуйста, не поддавайтесь настроениям вражды… До вражды еще не дошло. Несомненно, у части кемалистов, видимо, есть склонность договориться, пойти на сделку с Антантой. Но нет у нас никаких данных за то, будто сговор уже произошел. Что сообщает Абилов о соглашении с Францией? Ничего! Есть ли секретные статьи в этом соглашении? Мы пока не знаем. На месте попытаемся все выяснить. Наша поездка покажет, что мы, как и прежде, не бросаем турецкий народ на произвол… Антанты. Должен напомнить вам, товарищи, что вопрос о помощи революционной Турции наш Цека не снимал и не снимает. Чем и как — поподробнее — помогло Ангоре наше Закавказье? И с каким настроением…

Киров с жизнерадостной улыбкой, от которой на его щеках появились бороздки, сказал:

— С прекрасным настроением! Выполняя директивы Цека, с удовольствием помогали кемалистам — так и передай им, пожалуйста, Михаил Васильевич! Помогали материально — бензином для двигателей, керосином. Морально помогали… Ведь они, кемалисты, помогали нам — рабочим, коммунистам Баку — установить в Азербайджане Советскую власть! Да, да! О своей готовности в этом помочь, я знаю, Кемаль писал в Москву, он предлагал нам военный союз. Кемалистская делегация, прибывшая в Баку еще при мусаватистах, нелегально провела совещание с большевиками. И вот когда пришла наша Одиннадцатая армия, мусаватистское правительство уже было арестовано! Это сделали те самые кемалисты с помощью бывших турецких военнопленных.

Киров затем рассказал, сколько было послано в Анатолию винтовок, бомб, патронов, золота, и вдруг, неожиданно для Фрунзе повернулся к Гамидову: