Николай Зарудный - На белом свете. Уран

Стеша отдернула руку, устыдившись себя, и замедлила шаг. Она словно почувствовала прикосновения Юхима и вся наполнилась каким-то новым, еще незнакомым ей ощущением. Почему же раньше не замечала, как смотрят на нее ребята, когда в воскресные дни появляется на улице?.. Да, именно в воскресенья, когда надевает она свое самое красивое платье — синее в горошек… А в будни, кажется, никто на нее и внимания не обращает. Подумаешь — невидаль. Стешка-пастух! Вот уже два года пасет она колхозный скот, командует мальчуганами-подпасками и вихрем носится на своем Гнедке, которого сама выходила.

Почему-то не хотелось ехать в село. Стешка присела на бугорок, обхватив руками колени. Гнедко покорно стоял рядом, прикасался губами к ее щеке и не мог понять своим лошадиным умом, что это происходит с его доброй хозяйкой.

Откуда-то издалека ветер донес Юхимов голос:

— Стешка-а-а…

Почему же ты плачешь, девушка, когда тебя зовут?

Поднялся Нечипор на рассвете, побрился, надел чистое белье и достал из скрыни свою сержантскую форму, которую надевал только по великим праздникам или когда шел на чью-то свадьбу.

— Опять ты эти галифе натягиваешь, — с недовольством осматривала мужа Мария. — Есть же у тебя черный костюм… И сорочку вышитую надел бы.

— Пусть Юхим носит костюм, — отмахнулся Нечипор.

— Юхим сам на себя заработает, а тебе же на люди идти!

— Ничего ты, Маруся, не понимаешь в военном деле. Как же я пойду в военкомат в вышитой сорочке? Сержант должен в форме быть, когда его начальство требует.

— А зачем оно тебя требует?

— Может, перерегистрация… Дело военное.

— Да какой же из тебя солдат? Уже шестой десяток идет. — Голос Марии будто ворчливый, но про себя думала, что не так уж стар ее Нечипор; правда, поседел, но не сгорбился. А в форме он, ей-богу, совсем ладный!

Мария со стыдливой нежностью смотрит на мужа, и взор ее застилает слеза.

— Ты уж не задерживайся, Нечипор, буду ждать тебя.

— Куда я денусь?

— Может, чарку на дорогу выпьешь? — Она поставила на стол завтрак.

— Зачем мне чарка? Ты ж знаешь — не уважаю.

На старой гимнастерке у Нечипора одна медаль — «За победу над Германией» — и четыре золотистые нашивочки. Четыре тяжелых ранения. Ох и страшные эти нашивочки… Когда меняется погода, начинается нестерпимая ломота во всем теле Нечипора, ноют раны. Как захватит его эта боль на полях — хоть ложись да помирай. Тогда идет Нечипор в вагончик, падает на нары и стонет. Тяжко стонет солдат. Кажется, на весь свет…

— Ну, я пошел. — Нечипор как-то виновато улыбнулся Марии.

Так же виновато улыбнулся и сказал эти же слова ей и тогда, в сорок первом, когда уходил на фронт, будто не в бой шел, а к соседям на мирную беседу. Мария осталась на подворье с маленьким Юхимом; стояла точно окаменелая, а он уходил через левады на грейдер, даже не оглянулся. Нет, не потому не оглянулся, что был безразличен к ней, не любил, — просто таким был Нечипор — молодой тракторист из Сосенки. Три года не было ни слуха о нем, ни весточки, а когда наши войска освободили область, прислал Нечипор коротенькое письмо из Польши. До конца войны Мария получила от него еще несколько треугольничков, а осенью сорок пятого объявился он и сам. Думаете, домой сразу пришел? Где там! Ковылял с костылем от станции через сосенские поля и набрел на старый «Универсал». Возле трактора возились мальчуганы, а завести не могли. Снял Нечипор с себя шинель и стал копаться в этой проклятой машине. Соседи уже передали Марии, что муж с фронта пришел, да завяз возле трактора. Прибежала Мария на старое свекловичное поле: правда, лежит меж колесами ее Нечипор…

Когда привела домой, поцеловал он сына, умылся и сел к столу.

— Ну, я пришел, Маруся, давай вечерять… — сказал так, словно никогда и не оставлял своей хаты.

«Ой, Нечипор, Нечипор, единственный ты мой…»

В военкомате Нечипора встретил майор.

— Здравия желаю! — вытянулся перед офицером Нечипор. — Сержант Сноп явился!

Майор поднялся из-за стола и крепко пожал ему руку.

— Садитесь, Нечипор Иванович. — Майор кому-то позвонил и приказал принести личное дело Снопа. — Знаете, зачем мы вас вызвали?

— Нет.

Вошел молодой, щегольски одетый капитан. Он посмотрел на Нечипора с восторженным любопытством и передал майору какие-то бумаги и две красные коробочки.

— Вам прислали ваши ордена, Нечипор Иванович, — сказал майор почему-то вдруг осипшим голосом.

— Какие ордена? — удивился Сноп.