Владимир Бутромеев - Любить и верить

Сообразил тогда Яцек, что стриженую овцу второй раз не стригут. А Нестерка дальше отправился, у него еще впереди дорога длинная.

Присел как-то раз Нестерка передохнуть у дороги. Вдруг видит, идут три хлопца. Одеты как чиновники, но пешком, и нос кверху не задран, а рот до ушей — пересмеиваются. Подошли, поздоровались, тоже присели.

— Куда, дядя, путь держишь? — спрашивают.

— Да вот, брожу по белу свету.

— Тогда айда вместе. С нами не пропадешь, но горя хватишь.

Смотрит Нестерка, веселые ребята, язык подвешен как надо. Да и с себя молодцы — один длинный, что жердь, второй — не обхватишь, а третий рыжий, хоть ты им в потемках свети. Обувка поистопталась, одежка поизносилась: не один десяток верст отмахали.

— А кто ж вы будете и куда идете?

— Мы паны, на троих одни штаны, — смеется Длинный.

— Студенты мы, дядя, — отвечает Толстый.

— Отучились в семинарии и идем в Вильну, в академию поступать, — говорит Рыжий.

— Эге, — удивился Нестерка. Раньше он только со студентами сморгонской академии [11] Сморгонская академия — шуточное название промысла дрессировки медведей, организованного князем Радзивиллом недалеко от города Сморгони. «Студент сморгонской академии» — медведь. Его «наставник» — поводырь, скоморох. бывал знаком и с их наставниками.

— А чему вы учились в этой семинарии?

— Учились мы, дядя, философии.

— А что ж это такое — «вилософия»?

— Ну, как бы растолковать… Вот, к примеру, на тебе белая сорочка, а я могу доказать, что она черная. Это и есть философия.

— Эге, — говорит Нестерка, — как же ты докажешь, что она черная, ежели она белая?

— Я еще не то могу доказать. Вот скажи, у тебя была собака?

— Была.

— Так. А щенята у нее были?

— Были.

— Они ведь тоже были твои?

— Мои.

— А их отец, кобель, тоже был твой?

— Тоже мой.

— Ну вот, значит, ты брат щенятам.

— Как это?

— Их отец — твой?

— Мой.

— Ну вот, вы и братья!

— Вот те и на, — удивился Нестерка, — ловок рыжий.

А здесь Длинный:

— Скажи, дядя, вот ты котомку не потерял, значит, она у тебя есть?

— Да.

— А вот лапти ты не потерял, значит, они у тебя есть?

— Да.

— Значит, что ты не потерял, то у тебя есть? Верно?

— Верно.

— Значит, у тебя есть и рога, ведь ты их не терял.

От удивления Нестерка даже голову потрогал. А студенты хохочут-заливаются. Долго в охоту они беседовали, что ни говори, наука — интересная штука. Под конец решил Нестерка вместе со студентами в Вильну идти, компанией веселее.

А перед дорогой сели перекусить. У студентов полная кошелка провизии, и Нестерка свою котомку достал, а потом подумал и говорит:

— Давайте в обед съедим ваше, а на ужин — каждый свое.

Согласились студенты и за работу — вмиг все съели, как за спину забросили, на это все четверо оказались мастера. И в путь.

Под вечер устроили шалашик, деревни поблизости не случилось, разожгли костер, сели поужинать.

— По уговору, ребята, — напоминает Нестерка. — В обед ваше, а вечером каждый… свое. — Почесали Рыжий и Длинный лбы, а Толстый — брюхо, да что делать, уговор дороже денег.

— Ты где же риторике учился?

— А ты, дядя, не простак.

— Э, браточки, вы только поступать идете, а я не раз в сморгонской академии бывал.

— А что это за академия такая — сморгонская?

— Почище ваших семинарий. Уж коли чему научат, то на весь век.

Перекусил Нестерка — и спать: казак оттого и гладок, что поел да на бок. Студентам не из жадности не дал, а для науки. Тем более им скоро экзамены сдавать, а на пустой желудок голова всегда лучше работает, это он по себе знал.

До Вильны оказалось недолго, дней десять. Чего только не наслушался Нестерка за это время! И что есть материя, и что есть дух, и что сказал Спиноза, и что сказал Декарт, и почему половина лучше целого, и куда ходил Сократ, и что ел Диоген. Сначала только слушал, а потом и сам иногда словцо вставлять начал. Да так, что хлопцы диву давались.

— Тебе, — говорят, — дядя, надо с нами в академию поступать, философски мыслишь.

— Коли там кормят вдоволь, то чего ж не поступить.

— Э, нет, с кормежкой там туго. Зато все знать будешь.

— Много знать — голова облезет. Но раз вместе идем, так и быть, посмотрим, что за академия.

Пришли в Вильно, отыскали иезуитский коллегиум, а там как раз экзамены в разгаре. Главный иезуит в черной мантии вопросы задает. Пот пополам с жиром с него градом катится, умаяли школяры. Увидел еще троих и со зла им: