Игорь Муратов - Окна, открытые настежь

Виталий поймал ее растерянный взгляд и подошел К Катерине Марковне:

— А мы передумали. Мы с вами здесь остаемся.

— Спасибо, сынок… Вот уж не знаю, какое большое спасибо, — сказала Катерина Марковна и ласково погладила Виталия по руке. — Я ведь все молчала, не хотела просить. А мне так нужно, ужас как нужно, чтобы Женечка… чтоб вы тут все были со мной. Страх меня душит последнее время. Сама не пойму, почему такой страх? Рушится все. Разлетаются дети. — И заплакала.

— Что с тобой, мамочка? — вскрикнула Зоя.

— Ну не надо, не надо же, — бросилась к матери Женя, — никуда мы от тебя не уйдем. Вот и Виталий оказал… Ты ведь сама слышала? Будем все вместе. И ты выздоровеешь. Обязательно выздоровеешь…

В это воскресенье Женя и Виталий впервые за их совместную жизнь разъехались в разные концы города. Женя понимала, что вслед за первым придет и второй и третий раз. Не знала, кого винить в том, что они с Виталием так мало бывают вместе. Кроме работы каждый из них имеет множество общественных обязанностей, а тут еще это отцово строительство. И сейчас Виталий отправился в район Опытного поля, где закладывали фундамент для молодежного жилкомбината, а Женя с отцом, тетей Лизой, Захаром, Зоей и Стасиком уехали на свой индивидуальный участок. Больную мать взять с собой не решились.

Только Женя вышла из вагона, ей стало досадно: почему она здесь, а не с Виталием, не со всеми заводскими?

От железнодорожной линии до самой лесной полосы индивидуальные застройщики разместили свои неуклюжие строения кто как хотел. Невозможно было представить, где здесь будут улицы, что станет центром, а что окраиной этого хаотического лагеря. Там и здесь краснели кирпичные прямоугольники и квадраты фундаментов, наскоро сколоченные времянки, шалаши и сарайчики, а около них штабеля шлакоблоков, горы кирпича, шлака, песка, защищенные колючей проволокой от соседей и воров.

Водопровода не было. Электричества тоже не было. Дирекция завода, наделив рабочих и служащих участками, не учла лихорадочных темпов этого строительства и не успела обеспечить его коммунальными удобствами.

Собственники будущих домиков, даже те, кто преспокойно мог бы переждать год-два на старых местах, опешили перевезти свой скарб во временные хибарки. Одни боялись, как бы кто-нибудь не позарился на их фруктовые саженцы, другим не давал спать сложенный на участке кирпич. Они привязали на своих участках собак и сами около них ночевали. Кое-кому казалось, что в их отсутствие коварные соседи расширят свой клочок земли за чужой счет. А иным не терпелось поскорее перебраться в свой дом, завести свою домовую книгу.

Женя еще в электричке услышала спор двух пожилых работниц из-за лоскутка земли. Здесь же в вагоне какой-то парень расхвастался перед товарищем, что «организовал слева» дешевые доски на высокий забор. «Красота! Хоть на цыпочках тянись — одну только трубу видно!»

На небольшой станции Крамаренки вышли из вагона.

Толпа, что выкатилась на платформу, заметно редела.

— Вот и наше имение, — неестественно бодрым тоном сказал Крамаренко, показав на участок, заросший полынью и бурьяном.

— А шлакоблоки где? Где же шифер? Где лесоматериалы? — поинтересовался Захар, обведя удивленными глазами пустырь, обнесенный колючей проволокой. За изгородью ничего не было, только на дороге возле проволоки лежала кучка мокрого шлака.

— Все в порядке, — успокоил Крамаренко. — Не волнуйся, у надежного человека лежит. Теперь понемногу начну перевозить, а то ведь и разворовать могли за зиму без присмотра.

— Эй, люди добрые! Вы тут моей цапки не видели? — крикнул им бородатый дядько в соломенной шляпе. Он стоял по ту сторону изгороди — на соседнем участке.

— На черта мне твоя цапка? — огрызнулся Крамаренко.

— Ну и народ пошел, — сам себе пожаловался бородатый. — Положил вот здесь цапочку вчера, и уже понадобилась кому-то.

— Нас вчера не было, — отозвалась Зоя. — Мы здесь, дяденька, первый раз.

— Божилась девка, что первый раз, а назавтра дите родила.

— Ты не того… не очень… — подступил к соседу Захар, — а то до бороды доберусь.

— Зачем вы так? — болезненно поморщилась Женя. — Лучше покажите, где надо копать.

Она была ошеломлена и унижена тем, что увидела в этом разгороженном на лоскуты муравейнике. А рядом ее город. В синем мареве не по-весеннему горячего дня гордо высились силуэты Дворца индустрии, ажурной телевизионной вышки, весело поблескивало солнце в стеклянных крышах гигантских цехов.