Шамиль Хазиахметов - Мир вашему дому

Нурислам хотел было возразить, но Соня остановила его.

— Надя разглядела в тебе человека. Умной девчонке большего и не надо. Вот теперь я тебе удивляюсь. Ты два года, можно сказать, живешь холостяцкой жизнью. Другой бы давно ушел или потихоньку жил с другой женщиной. Но ты…

Соня в упор посмотрела на Нурислама.

— Вот будет Наде совсем плохо… Ты, мне кажется, и виду не подашь, что ты несчастный человек. Тебе и в голову не придет оставить ее…

— Не всем в жизни везет, — мрачно сказал Нурислам. Разговор ему не нравился, и он не пытался скрыть это от Сони. — Мы ведь живем, а не в лотерею играем. Вчера нам с Надей было хорошо, сегодня — плохо. Но почему мы должны делать из этого какие-то свои, личные выгоды? И почему мы должны быть врозь, если кто-то из нас беспомощен? Ты удивляешься мне, но ведь надо тысячу раз удивляться тем «чудовищам», которые бросают близких один на один с бедой!

Нурислам, смутившись, оглянулся на соседние столики.

— И потом… — добавил он тихо. — Я не считаю себя несчастным человеком. У Нади крепкий организм, она справится с болезнью.

— Вот я удивляюсь тебе, — упрямо повторила Соня. — Не каждый здоровый, сильный мужчина может годами терпеливо ухаживать за больной женой. Легко ли вечерами, украдкой, выносить на руках жену в сквер, чтоб она подышала свежим воздухом…

Нурислам сильно покраснел.

— Ты или очень зла, или… — Нурислам сдержался и подозвал официантку.

Уже на улице Соня виновато притронулась к рукаву Нурислама.

— Прости меня, — попросила она. — Мне хотелось хоть чем-то обидеть тебя, задеть. Зачем, сама не знаю. Вот тебе мой адрес, жду в субботу. Мне нужно с тобой поговорить!

Она торопливо сунула листок бумаги и ушла к остановке.

Нурислам поглядел ей вслед, вспомнил, как маленькой, изящной Соне предсказывали в школе большую, интересную будущность. Теперь у нее ни семьи, ни детей. А годы уже настойчиво стучатся и в ее, и в Нурислама жизнь. Жалость к этой женщине, что подарила ему в юности свое первое чувство, кольнула Нурислама, и он твердо решил навестить ее в субботу.

— Ты где пропадал? — укорила Надя, стараясь с дивана разглядеть мужа, который поспешно раздевался в прихожей. — Со своим любимчиком возился?

— С ним, с кем же еще, — живо отозвался Нурислам.

«Любимчиком» Надя звала трубоукладчик, который Нурислам взялся поставить на ноги до весны.

— Толком я еще за него не берусь, — сказал он и присел на краешек постели. — Хочу закончить сперва все срочные дела.

Нурислам едва удержался, чтобы не рассказать жене о встрече с Соней.

«Постой-ка, — ужаснулся он, вспомнив. — Надя же вторую неделю не купана».

Он побежал на кухню и поставил ведра с водой на газовую плиту.

В последние годы Нурислам открыл для себя старую истину: чем дольше живешь на свете, тем больше в голове появляется мыслей. И не все из них веселые. Самый счастливый год в его жизни пришелся на техучилище. В маленьком Доме культуры было тесно, занятия секций и кружков были строго расписаны. Не успевали они унести из спортзала тяжелые мешки, набитые конским волосом, как в длинное, узкое помещение вбегали парни и девчата из танцевального ансамбля. Нурисламу бросилась в глаза высокая девчонка-школьница, самая оживленная и подвижная в ансамбле. Ему казалось, что она обгоняет мелодию.

Как-то он задержался в зале. Последние несколько боев он проиграл и теперь был зол на всех. Потный, взлохмаченный, он неистово колотил мешок с обеих рук и крепко надеялся взять реванш над своими победителями в ближайших соревнованиях.

Та самая высокая девчонка подошла к нему и спросила, заглядывая в глаза:

— Вы так же больно колотите своих соперников?

— Колочу, — утвердительно ответил Нурислам. — Еще как колочу!

— Вам не жалко их? — допытывалась девчонка.

— А они меня, думаете, жалеют? — спросил Нурислам и, сняв мешок, утащил его в тренерскую.

Высокую девчонку с умным, приветливым лицом звали Надей. Они не виделись несколько лет. Однажды Нурислам приехал в отпуск и встретил Надю на улице. Они поговорили как старые знакомые, хотя и не были знакомы. На трассу Нурислам уезжал с Надей.

«Почему этот коротенький разговор у боксерского мешка врезался обоим в память? — подумал Нурислам. — Почему мы тогда же не познакомились, не стали дружить, переписываться? Почему?..»

Нурислам, пока грелась вода, приготовил таз, мыло, шампунь и мохнатое полотенце и отнес к дивану.

Ну а самым неудачным в своей жизни Нурислам считал невезение с жильем. Эта квартира, в которой сейчас жили Булгаковы, была без ванной и горячей воды. Сперва они не жаловались, были молодые и ходили в общественную баню, а потом… потом снова Красько. Уже несколько лет Нурислам стоит в очереди первым. Но когда два года назад для мастерских дали одну квартиру, то Красько, председатель завкома, вдруг предложил отдать ее ветерану войны, только недавно поступившему в мастерские. Ветеран жил в хорошей квартире у сына, но Красько настаивал, и Нурислам промолчал. Год назад очередную квартиру отдали больному туберкулезом слесарю, стоявшему в очереди третьим.