Шамиль Хазиахметов - Мир вашему дому

…Как-то недавно Нурислам разговорился с плановичкой — живой, бойкой женщиной, что уже несколько лет жила без мужа. Вдруг без всякого перехода она сказала ему: «Мне многого не надо, я не капризная. Лишь бы мужчина был порядочный, вроде вас». Он изумился и спросил: «И вас бы устроила эта самая… связь?» Она выдержала его взгляд и спокойно ответила: «Меня бы это устроило…»

Его изумила даже не откровенность этой истосковавшейся по мужской близости женщины, а скорее ее догадка, что и Булгаков того же поля ягода и испытывает то же самое, что и она. Он видел ее по нескольку раз в день, и его удивлял терпеливый и ласковый взгляд этой женщины. «Если б пошло у нас по ее разумению, — вдруг предположил он. — Кто-то третий по нашим нетвердым, беспокойным взглядам прочел бы то, что есть, и — самое ужасное — об этом узнала бы беспомощная Надя. Что тогда? Какие лекарства могли бы спасти ее от недуга и унижения?»

А если б она не узнала? Нурислам подумал, что такая мысль пришла ему в голову впервые. Она может не узнать. И она не должна будет знать об этом никогда. Ну и что?

Нурислам пожал плечами и, чтобы как-то додумать неожиданную мысль, несколько раз обошел вокруг своего «любимчика».

— Нурислам Валеевич, чего задумался? — весело прокричал ему Кривоносов из двери цеха. — Или новый план придумываешь?

Булгаков машинально пошел на голос, проследовал за Кривоносовым. Радик подогревал газовой горелкой третий лист, настолько покореженный, что Кривоносов хотел вначале вовсе выбросить его, но потом раздумал. Теперь лист выглядел поаккуратнее.

Булгаков забрал у слесаря резак и, вытащив из кармана листок с адресом, близко поднес к бумаге узкий фиолетовый язык огня.

Предстоящая неделя для старшего прораба монтажного участка Гайсина ожидалась крайне неприятной. В понедельник с утра он должен был проехать по сельским объектам с работником народного контроля города. В комитет поступил анонимный сигнал о непорядках в работе участка, «руководимого нечестным авантюристом Гайсиным». Дамир Валитович никогда не запускал руку в государственный карман и был на этот счет спокоен. Но его тревожило проскочившее в сигнале словцо: «приписка». Ради плана Гайсин шел на многое. Руководители управления, заученно требовавшие от него «план — любой ценой», до сих пор мало вникали, какова истинная цена усилиям Дамира Валитовича по выполнению показателей.

На своем веку Гайсин немало повидал ревизоров и разных там контролеров. Бо́льшая часть этих работников слабо разбиралась в его деле, он легко отражал их наскоки, и ревизоры вынуждены были писать гладкие акты. Другие проверяющие были ленивы, третьи знали дело, но так их заела текучка, что они относились к своим обязанностям чуть ли не брезгливо. Четвертые… Они заглядывали в глаза Гайсину и заискивающе улыбались: «Башка трещит…»

Гайсин стоял в широком коридоре торговой базы и нетерпеливо смотрел на часы. «Главное, раскусить его сразу, — думал он о контролере. — И давить, не давать ему опомниться. Откуда кабинетному человеку знать тонкости нашего дела?»

Он снова толкнул дверь, но она была заперта. По-настоящему Дамира Валитовича контролер из городского комитета не беспокоил. Его занимала другая проблема. Через месяц он собирался отпраздновать серебряную свадьбу. Для этого было все: просторная квартира в доме с улучшенной планировкой, посуда, ковры и даже список гостей. Недоставало лишь хорошей мебели. Свою старую, разнокалиберную мебель Гайсин звал «дедушкиной» и стеснялся ее, когда приходили гости.

Дамир Валитович пнул дверь ногой и пошел к лестнице. «Зазнался! — подумал он с обидой о старом товарище. — Ведь условились встретиться еще вчера вечером. Что могло измениться за ночь? Да и зачем ему быть обязательным со мной? Он уверен, что я все равно приду к нему и буду клянчить этот гарнитур. А не приду — он и не вспомнит обо мне. С ним теперь дружбы ищут крупные директора, заслуженные врачи. А я кто?»

Гайсин вбежал в контору участка в половине десятого. «На целых полчаса опоздал из-за этого торгаша», — подосадовал он, проходя узким коридорчиком в свой кабинет.

Навстречу ему поднялся высокий, подтянутый мужчина в дубленке.

— Усманов Кадыр Баянович, — представился он и несильно пожал руку Гайсину.

Раздражение подкатило аж к горлу Дамира Валитовича. «Этот не надорвется на государственной работе, — подумал он зло. — Ни плана у него, ни нарядов, ни сроков сдачи объектов. Знай мотай нервы таким рабочим пчелкам, как я. Этот не побежит искать по магазинам да по базам мебельный гарнитур. Снимет трубку и негромко попросит. А там, на другом конце, еще и обрадуются, что понадобились такому человеку. Недели не пройдет, как мебелишка будет доставлена к подъезду».