Марк Еленин - Добрый деловой человек

— Завел Лазаря! — как в прежние времена, оборвала его Анюта. — Чего мерехлюндию разводить? Когда ни приедет, — хоть через год, хоть через двадцать! — встретим как положено. И с детьми, и с внуками, Глеб Семенович, не сомневайся. Давайте-ка присядем, по обычаю, ка дорожку и помолчим лучше. Садитесь. Все садитесь!

Но тут требовательно зазвонил телефон. Диспетчер, рассерженный тем, что не сразу взяли трубку, сообщил: машина ЛЕГ-63-51 вышла от моста лейтенанта Шмидта.

— Еще от Московского бы послали, — неодобрительно заметила Анюта. — Сходил бы, Иван, на Большой. Сразу пригнал. И переплачивать не пришлось, Глеб лучше килограмм бананов купил бы, в Ташкент отвез.

— Экономистка, — неодобрительно заметил Иван. — Нужно в Азии это гнилье заморское, когда там сейчас расцвет каких хочешь фруктов!

Начиналась известная Глебу милая семейная перепалка. Прошло двадцать лет, а оба ничуть не изменились. Значит, права Анюта: не властно время над теми, кто не позволяет себе замечать его, кто с годами не меняет ни своих привычек, ни характера, что бы ни случилось и какие бы подножки ни подставляла жизнь, какие бы вихри ни поднимали людей на недосягаемую высоту. Да, у его друзей, вырастивших троих детей, было чему поучиться! И, прощаясь с Анютой и Васей, Глеб сказал:

— Так держать, ребята!

Вызванный на коллегию министерства, Богин привез с собою Милешкина.

Приехал прямо с вокзала Попов — самоуверенный и радостный.

Базанов волновался. Вопрос о Солнечном стоял седьмым в сегодняшней повестке дня работы коллегии.

— Вопрос-то мелочью считают, раз чуть не последними нас поставили. Главные свои заботы коллегия первыми решает, на свежую голову, — сказал Богин.

В большом холле перед залом заседаний толпилось много незнакомых людей. Они стояли группами по три-четыре человека и парами, точно в театральном фойе во время антракта, ходили по кругу, тихо переговариваясь.

Откуда-то слева, из незаметной среди деревянных панелей боковой двери вышел замминистра. Лицо его было строгим и непроницаемым. Опустив голову, Серафим Михайлович быстро прошел через холл и исчез. И тотчас широко распахнулись врата зала заседаний и оттуда повалили шумные и возбужденные люди. Напряженная тишина холла взорвалась, нарушилась громкими голосами, восклицаниями, чьим-то коротким и возбужденным смехом. Люди устремились к лифтам, и три широченные кабины враз поглотили их и унесли вниз.

«Плохо, что ушел Серафим Михайлович, — подумал Глеб. — Точно специально: сейчас наш вопрос, а он исчез. Одно к одному».

Их пригласили в зал. Глеб, идущий за Поповым, оглянулся — они шли маленькой, жалкой группкой: Богин, Милешкин и он с Поповым. За ними — еще трое неизвестных во главе с тучным лысым человеком, которой двигался тяжело, опираясь на палку. Видимо, у него был протез.

— Госстрой — основной оппонент наш, — шепнул Глебу Попов, показывая взглядом на тучного. И тут же улыбнулся широко и, задержав шаг, сказал радостно: — Ну, небось готов к атаке, Николай Николаевич?

— Крепостица-то слабая, Кирилл Владимирович. Чего атаковать-то?

— Будут вам и форты, будут и редуты! — провозгласил Попов.

— Тогда и повоюем, — милостиво согласился госстроевец. — Экспертиза на вас всегда найдется!

Глеб хотел было выяснить поточнее, кто этот толстяк, но все уже рассаживались в кресла, окружающие стол, где размещались члены коллегии. Министр не любил проволочек и раскачиваний. Пришли, поговорили, решили вопрос и разошлись — таков был его девиз, и все это знали.

Это был пожилой уже человек. И с большим стажем министр. Работать с ним было легко. Он всегда знал, что хотел, знал, когда, что и от кого требовать. И при этом всегда ровно-спокоен, справедлив, деловит и, казалось, начисто лишен каких бы то ни было эмоций. Сотрудники его любили; министр умел подбирать исполнителей, находить нужных людей, средства, фонды и поддержку наверху, если она требовалась…

— Прошу, — сказал министр, переворачивая страничку в своем блокноте. — Члены коллегии ознакомились с докладной товарищей из Солнечного? Вопрос, не часто встречающийся в нашей практике, поэтому и вынесен на ваш суд. Слово товарищу Тулину.

Глеб удивился: замминистра находился уже во главе стола, по правую руку от министра. Когда только и каким путем успел вернуться?

Серафим Михайлович коротко изложил суть дела, никак не окрашивая ее своим отношением, и, сказав, что министерство ждет плодотворного обмена мнениями, опустился на место.