Марк Еленин - Добрый деловой человек

— И это в пустыне?

— В предгорьях. Сели особенно часты весной.

— Почему же вы ничего не рассказываете об этом селе?

— Да что, Наталья Петровна? Весной, при определенных условиях, явление это довольно частое, как и возможность стремительного подъема воды в Ленинграде…

— И в этих местах вы хотите, чтоб мы проектировали современный город?

— Места замечательные, богатые. А от селей мы прочными дамбами отгородимся. Городу же они не грозят: там и гор поблизости нет — комбинату разве.

— Я обязательно приеду к вам. Не к вам, конечно, лично, — в Солнечный. — Наталья Петровна внезапно опять покраснела. Она краснела каждый раз, когда оговаривалась или выдавала неосторожным словом то, что не хотела выдавать.

— Я буду рад, очень рад, — сказал он. — Покажу вам пустыню.

— Ловлю вас на слове.

— Разве вам просто будет уехать?

— В каком смысле? Попов возражать не станет, наоборот, а директора мы сообща уломаем.

— Нет, я о другом. Вы говорили: сын, Антошка, трудно вырваться.

— Это ведь запрещенная тема. Мы же уговаривались, Глеб Семенович.

— Простите великодушно.

Морозова сказала, глядя в сторону:

— Приятный у меня сегодня вечер, — и добавила неожиданно грустно: — Мне почему-то очень хочется вам понравиться и произвести хорошее впечатление. Меня просто распирает от этого желания… Вы ничего не заметили? Тем лучше. Но с этой минуты запрещенных тем нет, спрашивайте, Глеб Семенович, спрашивайте! Вас интересует мое семейное положение?

— Нет, — сказал Глеб. — Не интересует, Наталья Петровна.

— Странно… Хотя я не думаю, чтобы вы притворялись. Но я скажу. Моему Антошке сейчас одиннадцать. Десять лет он растет без отца. И все эти десять лет он со мной и только со мной. Поэтому я и сидела безвылазно в институте, отказывалась от самых интересных и перспективных командировок. Но все, баста! Парень мой большой, самостоятельный. Я отбираю мать — она уже три года в бабушках у младшей сестры — и еду в пески. Мне интересно все, о чем вы рассказывали. Мне интересна Азия! Я хочу на нее работать! Так, чтобы мне было не стыдно за мои проекты.

— Мне лишь остается сказать: за встречу в Солнечном. Мы будем вас ждать.

Базанов сказал «будем вас ждать», а не «буду вас ждать», и это задело ее. Наталья Петровна решила, что напрасно она разоткровенничалась. Не оттого ли, что он, поведя ее в ресторан, не кинулся пить на брудершафт, не говорил пошлости? Женское чутье ей подсказывало, что она нравится Базанову. Она всем мужчинам нравилась и уже привыкла, принимала это как должное, но никогда не позволяла себе пользоваться этим во всех случаях, кроме одного — когда мужчина начинал нравиться ей. Она была, в сущности, холодная женщина, хотя внезапный порыв имел в ее жизни большое значение… Понравился ли ей Базанов? Наталья Петровна, подумав, так и не смогла ответить себе на этот вопрос и просто отмахнулась от него, как от чего-то незначительного. И тут же решила: пора кончать эти разговоры и закруглять весь этот вечер.

— Пойдемте отсюда, — сказала она равнодушно, обычным своим чуть напевным голосом, в котором были и скрытая усталость, и нетерпение, и показная скука.

Придирчиво осмотрев себя, Наталья Петровна щелкнула пудреницей, как бы подводя черту, отделяющую все то, что было с момента их встречи в институте, до этого момента, когда им предстояло расстаться. Краем глаза она посмотрела на Базанова. Глеб сидел спокойный и очень добродушный. Он не обратил никакого внимания ни на ее смятение, ни на ее внезапно возникшую суровость, ни на ее желание уйти из ресторана.

«Не заметил, потому что толстокожий? Или сделал вид, что не заметил, потому что очень тактичен? — мелькнула ревнивая мысль. — Не человек — сфинкс какой-то…»

Они вышли к Думе. Часы на башне показывали половину первого. На стоянке такси выстроилась длиннющая очередь. Невский был пуст в этот час — все запоздавшие, все задержавшиеся по делам и без дел, похоже, стояли в этой очереди.

— Боже, как мы засиделись! — воскликнула Наталья Петровна.

— Да, — согласился Базанов. — Потому что с вами время летит страшно быстро.

«Немыслимый человек, — подумала Морозова. — Но неужели все, что было, — лишь прелюдия и сейчас он спросит, где я живу и нельзя ли ко мне подняться?»

— Где вы живете, Наталья Петровна? — спросил Базанов.

— Вам повезло страшно, — мстительно ответила она. — На углу Садовой и Невского. Один квартал отсюда.

Базанов проводил Морозову до широкой и высоченной парадной у кинотеатра «Молодежный». Справа, в низочке, размещалась «Пирожковая». Там еще горел свет. За столом, заваленным бумагами, сидели похожие друг на друга полные, краснолицые и взъерошенные женщины. Шла инвентаризация, ревизия или подготовка к ней — кто знает? Широкая лестница с каменными ступенями полого уходила наверх, в темноту.