Семен Бытовой - Ночью скалы светятся

И тогда он погрузил в оморочку свое небогатое хозяйство и отправился к сыну.

— Пришел умирать, устал, не могу больше!

Игнат Сойгор освободил для отца угол в тесной и дымной кухоньке, постлал на полу шкуру помягче.

— Лежи, отец, кури, думай: хочешь — живи, хочешь — нет, твое дело.

Однажды Аким Иванович спросил Колю Сойгора, который устроился учеником бульдозериста:

— Что, однако, на своей машинке делать будешь?

— Буду готовить место для новых домов.

Старик, кажется, не понял.

— Ломать старые дома буду, — объяснил внук. — Руками их разбирать долго. А подъедешь бульдозером, — так одним ударом дом и поднимешь. Вот завтра буду сносить дом, где Киле Помпа жил. Выходи, дедушка, посмотришь...

— И наш дом ломать будешь?

— Буду, — решительно заявил Коля. — Мы с сестрой на время переедем в барак, а отец с матерью и ты, дедушка, — на Быструю. А когда город немного построят, мы в большой каменный дом вселимся.

— Нет, я на Быструю не поеду, — дрогнувшим голосом сказал старик. — Я много лет на Быстрой жил, от людей далеко жил, больше не могу.

— Ладно, оставайся здесь, дедушка. Будешь с нами жить. Эх, и здо́рово здесь будет через несколько лет! Красота. Ты живи долго, увидишь, как хорошо тут будет...

— Не знаю, — уклончиво ответил Аким Иванович. — Я уже умирать собрался. Много зим прожил — устал!

— И еще немало зим проживешь! — настаивал внук.

Через несколько дней, тайком от домашних, старик вышел на улицу, огородами пробрался на край поселка и стал ждать, когда появится бульдозер. Долго ждать не пришлось. С грохотом переваливаясь на камнях, из-за поворота показалась огромная машина. Она шла медленно, приминая кусты и ломая небольшие деревья. Вот Коля остановился напротив дома Киле Помпы, со скрежетом перевел рычаги. Машина двинулась вперед. В одну минуту подняла она своим широченным стальным языком ветхий домик, и он тут же рассыпался в густом облаке пыли.

У старика зашлось сердце. Он упал, закрыл руками глаза.

Назавтра Аким Иванович пришел в стройконтору, потолкался около дверей и уже хотел было уйти, как его заметила Инка Ряпушкина.

— Что надо, дедушка? — спросила она.

— Надо большой начальник, — сказал Аким Иванович, вдруг осмелев.

— Говорите, может и я пригожусь.

Старик помялся-помялся, потом сказал:

— Его на работу хоти...

— На работу? — удивилась Инка. — Какую же вам работу? Ведь вы уже старенький...

— Почему старый? — возразил Сойгор. — Кое-чего делать могу.

— Сторожем хотите? — спросила Инка, вспомнив, что около склада с оборудованием требуется сторож и Степан Степанович на днях велел ей напечатать и вывесить объявление.

— Давай, чего там!

Ряпушкина подумала, что этот еще крепкий старый нанаец будет отличным сторожем. Когда узнала фамилию Акима Ивановича, спросила:

— Николай Сойгор кто вам будет?

— Коля внук будет! Его на большой машине туда-сюда езди, дома ломай....

— Правильно, ученик бульдозериста, — пояснила Инка. — А теперь посылают его на курсы крановщиков, — ясно?

Старик утвердительно закивал, хотя ему и не все было ясно.

Так начал Аким Иванович новую жизнь. Нес он службу около склада усердно. С наступлением сумерек садился на пенек, ставил рядом старенькое ружьецо, курил трубку и окликал каждого, кто проходил мимо.

После Коля Сойгор рассказывал Инке:

— Когда я в первый раз поднялся на кран, все мои родичи пришли смотреть. Сидели на траве, наблюдали, что со мной будет. Дед пришел, отец пришел, мать с сестренками пришли, весь день не уходили домой, все смотрели. Шутка ли, — никогда наши нанайцы в глаза подъемного крана не видели, а тут случилось такое дело, что я, нанайский парень, под самое небо взобрался и такой машиной ворочаю.

Сперва мне смешно сделалось, а потом стыдно перед Иваном Порфирьичем. Конечно, мастер понимал, что родные за меня очень боятся и поэтому сидят на земле и смотрят вверх с разинутыми ртами. А когда в обеденный перерыв вниз сошел, родичи окружили, словно не верили, что я живой с неба вернулся.

— Как там наверху, ничего? — спросил отец.

— Хорошо!

А мамаша вцепилась в меня, тянет домой и со слезами просит: «Больше, сынок, не надо!» Еле отвязалась, честное слово. Я уже учебу в положенный срок закончил, разряд получил, получку домой принес, — все равно, мать в страхе за меня жила. А когда наши на Быструю в новый поселок перебрались, мать каждый день на оморочке сюда приезжала, следила за мной, чтобы я с крана не упал. — Коля весело засмеялся. — Хорошо, что дедушка мой Аким Иванович шаманить бросил, а то бы еще камланье устроил, разных там духов накликал на меня, чтобы они на землю меня поскорей вернули. Прямо беда, честное слово. А прошло время, — мама видит, что живой, здоровый на землю возвращаюсь, и успокоилась. Даже гордиться мной стала, что выше других работаю.