Андрейс Дрипе - Последний барьер

— Рот! — К нижней части кружки прилеплена колбаска в форме полумесяца…

— Нос! — Палочка выдавливает ямку между глаз, пальцы вминают туда объемистый нос картошкой.

Ребята смотрят, незаметно для себя тянутся все ближе, кто-то уже встал со стула и оказался рядом с Сайвой. Ее пальцы творят чудеса. Движутся легко, словно играючи. Кружка, ком глины, палочка, кружка, ком… Временами рука делает движение к ведерку с водой. И из глины вырастает улыбающийся чертик, совсем как живой.

— Волосы и бороду делаем гребешком. Вот так. — Сайва берет обычную расческу и проводит ею бороздки между рогами и на подбородке, затем ставит кружку на ладонь и высоко поднимает. — Готово!

— Шесть минут! — объявляет Киршкалн, глядя на часы. — Преклоняюсь перед вашим талантом.

— Во сила! — У кого-то восхищение переливается через край. — Все равно как в цирке!

Сайва слегка рдеет от таких похвал.

— Скоро и сами сможете. За работу! Разберите подставки! Раздай! — Она придвигает стопку фанерок ближайшему к ней воспитаннику. — А теперь каждому по баночке и по комку глины.

Ребята не успевают ни запротестовать, ни пуститься в рассуждения, как перед каждым на столе уже лежат необходимые материалы. И сразу воцаряется напряженная атмосфера дела.

— Значит, сперва — колбаску.

— Нельзя ли и мне попробовать? — подходит к девушке искренне заинтересовавшийся Киршкалн.

— Пожалуйста.

Пристроившись в конце стола, воспитатель, так же как его ребята, неуверенными движениями принимается раскатывать вязкую, приятно холодящую руки глину. А Сайва тем временем прохаживается вдоль стола и глядит, что выходит у ребят.

— Не так! Локти растопырь и действуй кончиками пальцев. И не жми так сильно.

Калме наклоняется к воспитателю и шепчет на ухо:

— Мне кажется, дело пойдет. Я опасалась, как бы ребята не начали дурачиться, но им просто некогда.

Марута, как я вижу, умеет обращаться не только с глиной, но и с людьми.

— Золотая девушка, — так же шепотом отвечает Киршкалн. — Придется украсть ее с этой керамической фабрики.

Зумент нехотя тоже раскатывает на своей фанерке комок глины. До сих пор руководительница уделила его персоне внимания не больше, чем остальным. Это неприятно и оскорбительно. Если сейчас не дать почувствовать, что он личность незаурядная, то потом будет поздно. Когда Сайва подходит ближе, он улыбается ей и приятным голосом спрашивает:

— Вы, может, прилепите мне эту сосиеку?

— Ее надо прилепить не к вам, а к кружке. И самому. Возьмите.

Зумент берет банку, а Сайва, взглянув на скатанный им валик, сухо говорит:

— Слишком толстый и неровный. Посмотрите, как у других хорошо!

И она идет дальше.

Зумент скис. Неужели у чувихи на уме одна глина? Он глядит вслед руководительнице. Ножки хороши, и фигурка что надо. Еще немножко покатав глину, Зумент снова пристает с вопросом:

— А теперь как — в самый раз?

— Посмотрите на образец и сравните! — отзывается Марута, даже не поднимая головы. Она наклонилась к Мейкулису. Ну и нашла же! — Ты слишком тонко раскатал.

Мейкулис глядит на свою работу.

— Сложи вдвое и раскатай снова!

Мейкулис послушно делает, что ему говорят, а снова раскатывает. Он знает, что ничего не получится, но раз воспитатель сказал, значит, надо сидеть и левить. Еще хорошо, что Зумент в другом конце стола, а то уже схлопотал бы тычка в бок за плохую работу.

Мейкулис боязливо озирается и снова опускает голову.

— А теперь можно прилеплять? — Зумент делает очередную попытку привлечь к себе внимание.

— Прилепляйте!

— Нет у меня таланта!

— Тут и не надо никакого таланта.

— Может, вы все-таки показали бы, как надо.

Сайва подходит к Зументу и прикрепляет ручку, потом отрывает ее.

— Теперь попробуйте сами!

Теперь Зумент зол. Он кое-как пришлепывает ручку и кричит Мейкулису:

— Принеси мне глины!

Мейкулис поспешно встает, но его останавливает Киршкалн:

— Пусть Зумент сходит сам. У него тоже есть ноги.

Зумепт медленно поднимается и, посматривая, как работают другие, идет за глиной. И на кой черт сидит здесь этот Киршкалн! Без него было бы куда удобней.

— У тебя не колбаса, а сосиска, — презрительно бросает он кому-то. — А у тебя ручка как у ночного горшка! — получает оценку другой. Это произносится достаточно громко, чтобы молоденькая руководительница тоже слышала, как остер на слово Зумент.

— Ступай на свое место и работай! — прекращает Киршкалн его разглагольствования.