Вера Дорофеева - Истории без любви

Что верно, то верно. Не соскучишься. Каждый раз собираешь машину, словно в разведку ходишь. И не знаешь, что получится. То ли сразу заработает, то ли все придется разбирать и начинать сначала.

Вот и сейчас, который месяц бьются они с гидравликой. Промахнулись тут конструкторы. Но не жалко и поработать. Все же не самовар они делают, а машину века.

Месяцев восемь назад пошла по заводу весть, что Институту электросварки поручено создать машину, какой еще никто не делал. Говорили о ней много. Но сначала все в общих чертах, да и то больше наверху — в заводоуправлении. Потом собрали начальников участков. Им рассказали, что именно предстоит делать и какие сроки на это отпущены. Затем дошла очередь до станочников, которые детали делали для К-700. К тому времени чертежи уже пошли на завод полным ходом. И все уже знали, что создают машину, которая должна сваривать трубы большого диаметра. А скорость — две минуты на каждый шов. И от них зависит, как скоро получат строители такую машину. По цехам уже и плакаты повесили, вроде такого: «Что ты сделал для машины века?» Или: «Патоновец, нам поручено создать машину будущего».

Но до сборщиков очередь пока что не дошла. И монтировали они сварочные автоматы для выставки в Англию. В общем, рядовая работа, делали ее не раз. Кучук-Яценко и Сахарнов теперь на заводе каждый день бывали. Иван Андреевич обоих хорошо знает. Как-никак, а с их рельсовой машиной ему тоже пришлось повозиться. Тогда с каждым из них много было переговорено. Знают и они его. Встретят на заводе, непременно поздороваются, о семье спросят, о садочке. Все честь по чести, но о новой машине ни слова. Будто и нет ее вовсе. А самому тоже вроде неудобно завести разговор. Не подойдешь ведь, пользуясь давним знакомством, не рубанешь с плеча: «Василий Алексеевич, Сергей Иванович! Кто будет машину вашу собирать?» Оставалось ждать, делая равнодушный, независимый вид, говоря в курилке товарищам по бригаде: «Мы что, наше дело такое. Скажут собрать — сделаем».

А детали для К-700 все накапливались. Любопытные детали. На прежних машинах многих из них не было. Интересно, как все это скомпонуется? И однажды, уже в конце дня, подошел начальник цеха и сказал:

— Иван Андреевич, вас просил зайти главный технолог.

— Зачем?

А инженер так хитровато посмотрел и ответил:

— По слухам, сватать будут.

— Староват я в женихи, внуки у меня уже есть.

— Ничего, для хорошего дела и деды сгодятся.

В тот день у главного технолога увидел Иван Андреевич машину в чертежах целиком и дал ей прозвище, которое неоднократно потом повторяли на заводе, когда К-700 уже была собрана, — «Ракета». Да она и в самом деле выглядела как ракета: с отверстиями воздухозаборников, похожими на иллюминаторы, конической головкой направляющих массивных валиков, с монолитным кожухом сварочного узла. И если бы не длинная штанга с кабелями, на которой предполагалось смонтировать весь блок управления, то чисто космический корабль, хоть ставь на стартовый стол и командуй: «Пуск!»

В тот вечер Иван Андреевич пришел домой поздно. С технологами разговор получился долгий. Да и не разговор это был, а, пожалуй, собеседование. Они ему вопрос, а он — им. Особенно смущала бригадира гидравлика. Слишком уж сложно все было на чертежах. А по опыту он знал: если на бумаге сложно, то в металле в десять раз серьезней, с отладкой будет морока.

В том разговоре он слегка сыграл: дескать, работа сложная, необычная, над машиной придется попотеть. Заставил собеседников его уговаривать, а сам в душе был рад, что выбор пал на его бригаду, что с завтрашнего дня начнут они подготовку к сборке «Ракеты» и оставят монтаж пусть ответственных, но все же стандартных установок для выставки в Англии. И другая бригада все доведет до конца. А они начнут жить заботами новой машины, которая, как ребенок, должна будет переболеть всеми болезнями, которые существуют при сборке и доводке...

Теперь уже ни Кучук-Яценко, ни Сахарнов, когда появлялись на площадке, не говорили с ним о садовом участке, о здоровье родных, о погоде. На вежливые, ничего не значащие разговоры просто не было времени: все, до минуты, вычерпывала машина. И спорили они о том, как доступней соединить тот или другой маслопровод, какой выбрать фланец.

Иван Андреевич приезжал теперь на завод на час раньше, чтобы спокойно посидеть над чертежами, подумать, как ловчее на грядущий день расставить людей, кому из бригады какую поручить работу. Потом приходили ребята. И на площадке устанавливался тот ритм, без суеты, криков, споров, внешне очень неторопливый, размеренный, когда кажется, что каждый делает не бог весть что, а под конец рабочего дня все это оборачивается вдруг еще одним собранным узлом, а от усталости и напряжения болит спина и дрожат пальцы.