Николай Кузаков - Рябиновая ночь

— Сильный и смелый ни огня, ни воды не боится. Люди таких уважают, легенды про них складывают. Сильных и смелых девушки любят. Когда степь еще совсем молодой была, на берегах Онона жило вольное племя. Хорошо люди жили. В степи табуны коней и верблюдов паслись, отары овец и стада коров. Мужчины время свое проводили на охоте, а по праздникам устраивали конные скачки и стрельбу из лука. Женщины нянчили детишек, девушки танцевали ёхор, готовили красивые подарки своим женихам.

Батомунко зажег спичку и поднес к погасшей трубке, выпустил клуб дыма и продолжал:

— Однажды заходили тучи над Ононом, тучи черные, зловещие. Со стороны северной, холодной появились враги. Заполыхала степь огнем-пламенем. И началась битва, стоны на сто верст слышны были. Все, кто умел держать лук, мертвыми пали. А кто остался живой и не спрятался, в плен попал. Почернела степь, обуглилась. Не пели в ней птицы, не слышно было девичьего смеха. Только вороны каркали да волки рыскали.

Вот тогда-то на правом берегу Онона родился мальчик Тунтай. В первый год он уже сам на коня садился, на второй — самый тугой лук натягивал, на третий — батором стал. Когда шел, через реки и озера перешагивал, когда спать ложился, ноги клал на северные горы, а голову — на южные. И решил Тунтай отомстить врагу за землю родную, за землю теплую. Крикнул клич он, клич военный. И пришли к нему тридцать три богатыря, а с ними пришли три тысячи воинов.

Надел Тунтай доспехи боевые, доспехи железные, оседлал коня сивой масти и уехал в сторону северную, на чужую землю, на землю холодную.

Много зим прошло, много лет прошло. Возвратился Тунтай с победою. Там, в стороне чужой, встретил он девушку, полюбил ее, с невестою вернулся. На крутом берегу Онона чум для нее поставил.

Ударили барабаны северные, люди с северной стороны собрались. Ударили барабаны южные, собрались люди с южной стороны. Три дня, три ночи веселились люди. Архи-вино пили, измеряя бочками, мясо жирное ели, измеряя сопками. Радуется народ, песнями прославляет батора Тунтая.

Только одна девушка Модонай печалится, с тоской смотрит на горы лесные, северные, слезами умывается.

Подошел к ней батор и спрашивает:

— Почему, Модонай, печалишься? Или воины мои тебя обидели? Или народ мой неласково тебя встретил?

Отвечает ему девушка:

— Славный батор Тунтай, воины меня не обижают, народ почести оказывает. Да только, видно, не цвести лесному цветку в степи, не иметь орлице гнезда без горных скал, не родиться роднику без леса.

И тогда батор Тунтай приказал каждому воину посадить по три дерева в степи. Проснулась утром Модонай, вышла из юрты, а на берегу Онона бор шумит, по нему звери разные бродят, птицы поют. Увидела девушка лес и заулыбалась. Давно нет в живых батора Тунтая и девушки Модонай, а бор все шумит, славит их любовь.

Старик замолчал. Набежал ветер, прошуршал травой, залоснились ковыли.

— Вырасту, возле твоей стоянки тоже бор выращу, — пообещал Максимка.

— Кто посадит дерево в степи, тот бессмертный.

Батомунко с Максимкой заседлали лошадей и поехали на летнюю стоянку.

— Ты не забыл, послезавтра день рождения Даримы, — встретила Чимит Батомунко.

— Пошто забуду?

— Так гости будут: ее подруги приедут, парни.

— Встречать гостей будем. Завтра в магазин съезди, купить кое-что надо.

Четвертый день непогода. Сегодня хоть и не идет дождь, но небо все в тучах, от них несет сыростью. В полдень на стоянке Батомунко собрались девчата отметить день рождения Даримы. Приехали из села ее две школьные подруги и Зина из комсомольско-молодежного овцеводческого комплекса.

Стол накрыли за оградой под тополями. Зина, маленькая, круглая, точно шарик, каталась от летней кухни к столу и обратно. Ей помогали Дина и Груня.

— Девчонки, перец несите, — покрикивала Зина. — Подрежьте еще огурчиков. А помидоры где? Груня, они на летней кухне должны быть.

Дарима с улыбкой посматривала на подругу. Именинница была в белом платье, в туфлях на высоких каблуках. На шее точно росинки, светлые, бусы, в ушах золотые сережки, в волосы вплетены красные цветы.

В ограде к ней подошла Анна.

— Какая ты у нас красивая, Ласточка.

— Тоже скажешь, — смутилась Дарима.

— А Князь тебе что-нибудь подарил?

— Я его вчера видела. Он посмотрел на меня, улыбнулся и говорит: «Я тебе, Дарима, завтра такой подарок подарю, какой дарят только раз в жизни». Сумасшедший, он что-нибудь отмочит.