Отиа Иоселиани - Звездопад. В плену у пленников. Жила-была женщина

…Над горами рдело вечернее небо. Солнце уже ушло за хребет, только могучие вершины багровели от гнева.

Вечерело.

Вскоре со скалы, нависшей над пещерами, послышалось:

— Таджи!

— Таджи-и-и! — разнеслось по пещерам. Каждый замер в том положении, в каком застал его осторожный мальчишеский голос.

— Зовут… — Клаус раскрыл глаза и, не мигая, уставился в потолок пещеры.

Теперь все знали, кого звали — Таджи. Та-джи! — это было не просто имя: в этих звуках жила надежда.

Все обратились в слух, чтобы услышать, как девочка встанет и выйдет на площадку.

Таджи вышла из пещеры. В первое мгновение она чуть не задохнулась от смрада и не смогла раскрыть рта.

— Ау! — отозвалась она, наконец.

— Ау-у! — крикнули сверху.

— Ауу-у! — загудели ущелья, — аууу! — долго повторяли горы.

Все одинаково прислушивались к этому гулу. Словно сами горы, скалы, ущелья встав выше суда человеческого, решали судьбу инородцев.

Сверху опять послышалось:

— Таджи, скажите им, пусть наберут воду.

Таджи расслышала, но не поверила своим ушам.

— Что ты сказал, Тутар?

— Одного пусть отправят к источнику!

— Как?

— С двумя котелками. Один для вас. Мы не будем стрелять. Слышишь?

— Сами не носите, что б им подохнуть! — не удержался Вахо.

— Вы не будете стрелять?

— Нет, так и передай Гуце.

— Ладно.

— Пусть идет без оружия!

— Понятно.

— Не поднимая головы. По сторонам не смотреть.

— Понятно, Тутар!

— Если поднимет голову, я тут же стреляю! — опять не удержался Вахо.

— Передам.

— После этого без нашего разрешения ни шагу.

— Сколько их там? — опять раздался голос Вахо.

— Человек семь-восемь…

— Как это… семь-восемь?

— Один ранен.

— Выживет?

— Не знаю… Нет!

У входа в пещеру Таджи встретил взгляд Клауса и с такой осторожностью проводил ее до Гуцы, словно на голове у девушки стоял таз, до краев полный водой. Можно было подумать, что, споткнись девушка, раненый тут же скончается.

Когда Гуца, выслушав Таджи, обернулась к Штуте, раненый смежил веки.

Из второй пещеры, поверх натянутого брезента смотрели шесть пар горящих глаз.

— Кто-нибудь из вас пойдет и принесет два котелка воды.

У Хампеля на лбу выступил холодный пот, он выпрямился во весь рост, ударился затылком об камень, но боли не почувствовал. Теперь Кнопс не чувствовал жажды. И никто, кроме раненого, не чувствовал.

— Стрелять не будут, — сказала Гуца.

— Ах?..

Гуца не поняла, у кого вырвалось это «ах». Наверное, у всех.

— Не будут стрелять! — повторила она.

— Мы не можем вас освободить, — сказал капрал.

— Знаем.

— Это и они должны знать.

— И они знают.

— Вы им этого не говорили?

— Нет.

— Скажите.

— Они не ставят такого условия.

— Чего же они требуют?

— Идти безоружными и не озираться, смотреть только под ноги.

— Чтобы не видеть, откуда придет смерть, — прохрипел Пауль, с ненавистью глядя на пленниц.

Штуте молчал, прислонясь плечом к скале.

Заговорил Бауман.

— Они не будут стрелять, Ганс… Я знаю, фрейлейн, скажите им, что не будут.

— Я уже сказала.

— Скажите еще раз, фрейлейн, поклянитесь… Мамой поклянетесь…

— Я верю, Клаус, — капрал затянул ремень и шагнул к выходу, готовясь перейти в большую пещеру.

— Куда ты, Ганс?..

— Надо поговорить.

— Поговорите, но ты не…

— Клаус, ты же веришь, что стрелять не будут?

— Да, Ганс…

— Значит, все равно, кто пойдет…

— Все равно, но пусть кто-нибудь другой, прошу тебя.

— Не бойся, ничего со мной не случится.

— Но, Ганс, вдруг ты невольно поднимешь голову или споткнешься…

Штуте молча поглядел на Клауса, когда же он шагнул к выходу, Бауман снова остановил его.

— Ганс, ты не обер-лейтенант, я знаю, ты не можешь приказать, но хотя бы бросьте жребий. Я буду молиться, чтобы он выпал не тебе.

— Ладно, — сказал Ганс, — бросим жребий…

— Нет, они не будут стрелять! — говорил Кнопс. — Раз сами предложили, значит, не будут. Мы же их не принуждали, — этими словами он обнадеживал себя; ему казалось, что Штуте пошлет на родник именно его.

— Ты бы не выстрелил? — спросил Иоган, взглянув на Кнопса маленькими, острыми, как у хорька, глазами.

— Я… я… при чем тут я? Как мне прикажут…

— Иоган, они — люди другого склада, — убежденным тоном заметил Вальтер. Каждый понял, что Вальтер вслух выразил общее желание — отправить на родник Кнопса Хампеля.