Франц Таурин - На Лене-реке

И Андрей подумал, какой хороший человек Григорий Евсеевич, потому что только хороший человек может так любить все на своей земле…

— Ночевать где будем? — спросил Григорий Евсеевич, просунув голову в рубку.

— На Медвежьем, сейчас будем заходить в курью, — ответил Андрей.

— А покосчики наши выше. На верхнем острове, там у них табор, — сказал Григорий Евсеевич.

— Знаю, — ответил Андрей. — К ним поедем утром. Зачем беспокоить ночью? Наработались за день, пусть отдыхают.

— Убавь обороты, — сказал Андрей Сене, сидевшему на корточках у мотора. — Будем заходить в курью. Горловина здесь узкая и повороты крутые.

Сеня приподнял ручку регулятора, и ровный гул мотора сменился отрывистым тарахтеньем. Катер круто повернулся и, почти касаясь поросших частой тальниковой молодью берегов, вошел в горловину курьи.

Андрей пристал в том же самом месте, где когда-то приставали они во время первой поездки с Федором Ивановичем.

Но теперь вид острова изменился до неузнаваемости. Исчезли густые заросли высокого тальника по обоим берегам курьи. Во всю ширь острова раскинулись покосы. Только в заболоченной лощине, где и сейчас поблескивала вода, темнела куща деревьев, да по песчаной отмели, длинной косой уходящей в реку, протянулась стенка молодой тальниковой поросли.

— Ложитесь отдыхать, — сказал Андрей мотористам, когда был выброшен на берег якорь и спущен трап.

— А вы? — спросил Григорий Евсеевич.

— Схожу посмотрю, как с покосами. Все ли застоговали. И какой урожай нынче.

— Может, вам чайку сообразить? — спросил Сеня.

— Спасибо, не надо. Я не скоро вернусь.

— Да мы все равно чай варить будем, — возразил Сеня, и, уже удаляясь, Андрей услышал треск разламываемых сучьев. Сеня раскладывал костер.

Андрей пересекал остров напрямик, стремясь выйти к обрыву над рекой. Куща деревьев, сохранившаяся в залитой водою лощине, скрывала от него берег реки. Он шел и волновался: уцелела ли старая ветла? И, досадуя на преградившую путь лощину, он ускорил шаги, огибая ее и торопясь к берегу. На пути ему попалась полоска некошеной травы. Видимо, высокий пень помешал пройти сенокосилке.

«Надо сказать, чтобы вручную обкашивали», — подумал Андрей и заметил, что голенища сапог у него заблестели, смоченные обильной росой.

«Роса. Это хорошо. Завтра опять вёдро будет».

Старая ветла по-прежнему высилась над обрывом. Она даже приблизилась к его краю. Река год за годом смывала кромку берега, и Андрей с грустью подумал, что через несколько лет подмоет и старую ветлу. А может быть, скрепляя густой сетью своих длинных переплетающихся корней взрастившую ее почву, она сбережет родной кусок земли и выстоит.

Андрею очень хотелось, чтобы было так.

За рекой, над волнистой грядой гор, заиграли первые проблески зари.

«Вот уже и утро. Коротка летняя приленская ночь, — думал Андрей. — Посижу до восхода и пойду посмотрю покосы. Что-то сейчас делает Оля? — он посмотрел на часы. — Два часа. В Москве восемь вечера. Может быть, в театре или парке, она ведь живет в Сокольниках, совсем близко от парка. А может быть, она собирается в дальнюю дорогу, в Приленск. Он ведь послал, вопреки совету Еремеева, не телеграмму — в телеграмме всего не скажешь, — а письмо. А вдруг… — и Андрей почувствовал, как у него заныло сердце, — вдруг она не получила письмо, ну мало ли какие бывают случаи, и уже едет сюда? Как он всегда желал этого, а теперь… Приедет. Его нет. Может плохо подумать о нем… Эх, трудная у тебя любовь, Андрюша!»

Из-за гребня горы брызнули первые лучи солнца. Все кругом повеселело. Радостнее зашептались узкие длинные листья старой ветлы. И у Андрея на душе посветлело.

«Не подумает она обо мне плохо. Да она еще и не выехала. А телеграмму я ей пошлю сегодня же».

Он повернулся, оглядел еще раз старую ветлу, ласково провел ладонью по ее шершавой морщинистой коре и медленно пошел по берегу к видневшимся вдали стогам.

Неподалеку от стогов стояла наполовину врытая в береговой откос землянка — сторожка бакенщика. Проходя мимо нее, Андрей услышал доносившиеся оттуда голоса.

«Еще кто-то не спит в такую рань», — подумал Андрей.

Если бы Андрей прислушался, то узнал бы много интересного. Но он прошел мимо.

Стога порадовали Андрея. Сено сметали вовремя, не дав ему зажелтеть в копнах. Андрей просунул руку в глубь стога и вытянул клок сена. Сено было сухое, пахучее, зеленое. И урожай отличный. Всегда на этом острове ставили пять-шесть стогов. Сейчас стояло восемь.