Франц Таурин - На Лене-реке

— А в том красивом доме, наверное, какое-нибудь важное учреждение? — задумчиво произнесла Настя Аммосова и посмотрела на Егора Ивановича. Но вместо него ответила Саргылана.

— Ай, какая ты невнимательная! Это же школа. Видишь — вывеска.

— Школа! Такая большая и красивая. Как хорошо учиться в такой школе!

— А что помещается здесь? — Саргылана показала на длинное одноэтажное каменное здание со множеством широких, ярко освещенных окон.

— Это типография, здесь печатают газеты и книги.

— Печатают книги! Вот бы посмотреть! А ты, дядя, был там хоть раз?

— Был, — ответил Егор Иванович, добродушно усмехаясь.

— Вот бы посмотреть, — повторила Саргылана.

— Это можно. Надо попросить Татьяну Петровну. Она сделает.

— А кто это Татьяна Петровна? — спросили девушки.

— Татьяна Петровна — партийный секретарь на нашем заводе, — с уважением ответил Егор Иванович.

Беседа затянулась. Озабоченная секретарша уже дважды напоминала Андрею, что его ждут в управлении и что машина подана.

Опаздывать было нельзя. В управлении решался очень важный для завода вопрос. Но эту беседу Андрей считал еще более важной. Он понимал, что отвечает за судьбу этих пяти молодых девушек, слушавших его с таким напряженным вниманием.

Готовясь к сегодняшней беседе, он вспомнил слова Еремеева на заседании бюро обкома: «Техника у тебя, товарищ Перов, богатая. Передовая техника. Теперь главное — создать устойчивые кадры, кадры, которые будут творить чудеса. Мы обязываем комсомол направить на завод отряд молодежи. Твоя задача — воспитать их в заводском коллективе».

Эти якутские девушки из далекого колхоза — первые посланцы комсомола. Неплохое пополнение. Все комсомолки, четверо закончили семилетку, и только одна, маленькая смешливая Варя Отустанова, — пять классов. По всему видно: поехали с охотой…

Это, конечно, очень хорошо. Но все же каждую из них ожидает немало трудностей.

— Перед вами открывается прямой, светлый путь, — говорил Андрей. — Вы становитесь частицей великого коллектива, имя которому — советский рабочий класс. Звание советского рабочего — высокое звание.

В дверях кабинета опять показалась секретарша.

— Хотелось мне пройти с вами по цехам, но нужно ехать к начальству, — извинился Андрей. — Вам покажут завод Татьяна Петровна, Егор Иванович.

Он попрощался и вышел.

— Ну как, девушки, не запугал вас директор? — спросила Таня. — Не жалеете, что приехали на завод?

— А мы не пугливые, — бойко возразила Варя Отустанова.

— Мы сами просили, чтобы нас послали, — с достоинством сказала Саргылана.

— Вот и хорошо. Главное — не падайте духом в первые дни. Пройдемте!

— Надо вперед старый завод показать, — шепнул Егор Иванович Тане.

Таня повела девушек на территорию старого завода.

Старые корпуса осиротели. Большую часть оборудования перенесли в цехи нового завода. Оставшиеся кое-где старые изношенные станки только усиливали общее впечатление заброшенности.

Таня остановилась посредине цеха со странным, противоречивым чувством. Эти стены были немыми свидетелями напряженной трудовой жизни целого поколения людей. И ее, Таниной, жизни тоже. И вот люди покинули их, ушли…

Вот здесь, у этого широкого, теперь запыленного окна стояла машина… Это была ее машина… А до этого на ней работал Вася…

И на мгновение Таня забыла о всем окружающем: и о заводе, и о стоящих возле нее девушках, и обо всем на свете, кроме маленького листика бережно сложенной телеграммы в верхнем кармане рабочего халата.

Телеграмму принесли утром. В ней было несколько слов:

«Завтра вечером буду дома. Василий».

Телеграмма подана вчера, поэтому «завтра» — это сегодня. Сегодня Вася будет с ней.

— В этом цехе проработал я двадцать лет, — сказал Егор Иванович и улыбнулся. — Теперь хочу в новом еще столько же поработать.

Он коснулся Таниной руки. Таня смущенно взглянула на него, не зная, долго ли так простояла, погруженная в свои мысли.

Они направились к новым цехам.

Каменный двухэтажный корпус нового завода стоял на берегу узкого длинного озерка. Когда-то здесь была протока реки. Потом протока застарела, заилилась, и осталась от нее цепь озер, озерков и болотец, покрытых лапчатыми листьями кувшинок и поросших по берегам камышом и осокой. Только в половодье вешняя вода соединяла эту цепь в сплошное русло, по которому иной раз даже пробрасывало мелкие быстрые льдины.

Завод стоял высоко над водой и был виден с самого далекого конца Рабочей слободки. Особенно хорош был он по вечерам, когда освещенные широкие окна бросали в темноту яркие снопы света и, отражаясь, повторялись в темном зеркале озера.