Александр Тарасов - Будни

От первой до последней строки А. Тарасов так прост и органичен, что не замечаешь строгой выстроенности произведения. Автор скуп в отборе материала, однако охватить сумел многое. И пусть в центре повести лежит семейный конфликт, уже сам по себе открывающий черты нового в жизни деревни, писатель сумел свежо и непосредственно показать накопление тех сил, созревание тех условий, которые привели к коллективизации.

Самые обычные для деревни события: передел сенокосов и пашни, организация избы-читальни, свадьба и поседки, гуляния, столкновения взрослых и детские игры — все это идет чередой, прихотливо переплетаясь, создавая реальное ощущение жизни. Работает крестьянин среди природы, и немногословные пейзажи, создавая общий фон, еще и формируют настроение повести. Объем ее углубляется и за счет бытовых деталей: скажем, начиная разговор с навестившим его соседом, крестьянин не сразу оставит поделку, которою занимался до встречи.

Исподволь складывается система персонажей: это люди, живущие одним и тем же трудом на земле, но очень разные. Понимая разницу их жизненных интересов и целей, А. Тарасов видит классовую подоплеку, но далек плоского социологизма, характерного для литературы той поры. Не все персонажи прорисованы достаточно отчетливо (ведь и объем повести невелик), но главных мы представляем себе живо и непосредственно. Понимает молодой писатель детскую психологию, умея и через ребячьи отношения показать черты времени. А самое главное, он знает: мир не без добрых людей, — он умеет и любит рисовать тех людей, чьи образы по праву можно назвать положительными.

Отмечая этот момент, надо иметь в виду, что писатели в конце двадцатых годов, как и их предшественники (И. Вольнов, А. Подъячев и т. д.), рисовали деревню дикую, темную, задыхающуюся от невежества. Было и такое: А. Тарасов покажет крестьян в резком споре на переделе пашни, набросает сцены хулиганства на праздничном гулянии. Но он всегда видит, в ком проявляется злоба и дикость, и, понимая причины невежества, умеет уважать трудолюбие мужика и присущее труженику чувство собственного достоинства, его житейский и нравственный опыт.

В центре повести образ Федора Дмитриевича Жижина (в просторечии, обычном для деревни, — Федька Жиженок), молодого мужика. Лет десять назад, вернувшись с первой мировой, был он заводилой всех перемен в родной деревне Красный Стан, инициатором перераспределения земли для бедняков. Однако рушилось собственное хозяйство, и Федька вынужден был отойти от общественных дел, но вот недавно он избран сельским исполнителем. В этой своей роли вместе с секретарем Алехой Шарганчиком при участии мужиков всей деревни руководит он переделом земли. Сейчас, наверное, уже многим непонятно, что такое «передел», это очень существенно для понимания тогда происходившего. Дело в том, что северная Россия не знала частной собственности на землю, которая принадлежала миру, общине, и раз в несколько лет перераспределялась с учетом изменения числа душ (мужских) в семье до революции и по числу едоков — после революции. Участки пашни неравноценны по качеству, и, чтобы не закреплялась несправедливость, принадлежность их определялась жребием. Понятно, что держатели удобных земель (чаще всего — зажиточные мужики) исхитрялись получать или сохранять лучшие участки. Так и в деревне Красный Стан, где Федор Жижин как сельский исполнитель обязан был обеспечить справедливую дележку.

Делят на мелкие клинышки, да ещё оставляя межи, разные угодья, добавляя меру тому, кому клин достался похуже. Федор радуется, что дележ идет мирно, без большой ругани, а мечтаются ему широкие поля, на которых севообороты ввести можно. Знает он, кое-где у соседей уже добились этого, однако без полного согласия сельского схода такое невозможно. А деревня Красный Стан от согласного житья пока далека: зажиточные мужики Куленок да Семен Гиря поперек встанут, у них свои цели.

И все-таки что-то назревает мало-помалу (а что — этого не знал и сам А. Тарасов). Вот мужики, собираясь вечерами, вместо книг про Ника Картера или Иоанна Кронштадтского начинают читать новые книги из сельской избы-читальни, приобщаясь к земледельческой науке. Вот тесть Федора Епиша в дальней деревне увидел за работой общественную молотилку и загорелся целью объединить мужиков на общее дело — совместное приобретение и использование сельхозмашин. «Кабы мне да ваши-то годы! — говорит Епиша, укоряя Федора в вялости. — Всех бы заставил в одно сердце слиться…» И верится, заставит: так глубоко и точно по-народному выразился идеал коллективного труда. Вот ребятишки, услышав разговоры взрослых, по-своему предвосхищают события: «Никола говорит, будем кулаков мылить» — и строят наивные догадки: как это? А на деле — мужики со следующего года собираются переходить на многополье: это одна из форм простой кооперации, углубляющая коллективные начала владения личными наделами. Это были заметные сдвиги, а слова «колхоз» тогда еще, наверное, и сам А. Тарасов не знал, но очень чуток был молодой писатель ко всем переменам в деревне. Сейчас-то нам понятно, что настроения в деревне середины 20-х годов, которые по горячим следам отражал А. Тарасов, подготовили коллективизацию. И обострение классовой вражды он заметил своевременно, однако показал без тенденциозности. Семен Гиря и Куленок всеми силами сопротивляются сближению других мужиков, дружно отстаивают свои интересы. А Семен натравливает на потенциального противника своих собутыльников или находит иной способ во что бы то ни стало унизить врага в общественном мнении.