Анатолий Наумов - Голубая мечта [Юмористическая повесть в эпизодах]

С километр шел за ней Дробанюк, пытаясь договориться о встрече, а когда вернулся в санаторий, оформил документы в регистратуре и постучал в отведенную ему комнату, то дверь ему распахнул все тот же «сухарик».

— Ты? — даже плюнул с досады Дробанюк. Потом в упор спросил — Ты что сегодня вечером будешь делать?

«Сухарик» озадаченно заморгал, и Дробанюк понял, что ему надо все изложить без намеков.

— Если я вдруг сегодня вечером с подругой приду, ты растворишься? — сказал он. И не дожидаясь ответа, хлопнул «сухарика» по плечу — Вот и договорились… Ты пойдешь в библиотеку и почитаешь интересную книгу, верно? Я потом тебя сам найду…

После обеда Дробанюка вызвали к врачу. В кабинете терапевта девчушка-медсестра предложила ему раздеться до пояса, и, недовольно косясь на нее, Дробанюк стащил с себя рубашку, а после некоторой паузы и майку, оголив-свой живот с плотным, бугристым накатом жира и в густых, рыжеватых волосах грудь, безобразно отвисшую у сосков, «Ты у меня как на сносях, — обычно любит шутить по этому поводу Зинаида Куприяновна. — Тебе бюстгальтер впору носить». Это очень сердит Дробанюка, и каждый раз он дает себе зарок засесть за диету. Но решимости ему всегда хватало ненадолго, и если он ограничивал себя в завтрак или обед, то, как правило, с лихвой восполнял все за ужином.

— Анна Петровна! — окликнула из смежной комнаты медсестра врачиху, и когда эта Анна Петровна появилась, голова у Дробанюка вспыхнула изнутри огнем — перед ним в белом халате предстала Софи Лорен, в крайнем случае Барбара Брыльска.

— Ык! — вырвалось у Дробанюка, и он невольно опустился на стул.

— Здравствуйте! — с отчетливой иронией произнесла красотка. — Ну, вот мы и встретились. Иль не признали меня? Впрочем, при такой комплекции склероз вполне возможен… Ну-ка, встаньте…

Дробанюк с трудом оторвался от стула. Стоять ему было нелегко, ноги предательски дрожали. Он пытался втянуть поглубже живот, но взамен еще безобразнее стали выпирать неровности на груди. В довершение откуда-то появился врач-мужчина, муж этой красотки, как понял из реплик Дробанюк…

— Дышите, — скомандовала Софи Лорен, в крайнем случае Барбара Брыльска, — только не сопите, пожалуйста. Теперь повернитесь лицом… — А когда он повернулся, она неодобрительно причмокнула:

— Не о ресторанах вам бы думать, а о диете. Дышите еще.

Дробанюк попытался делать выдохи ртом и вверх, чтобы не сразить красотку перегаром от выпитого в поезде, но та быстро уловила этот богатырский дух.

— Да и спиртное минеральной водичкой не мешало бы заменить…

— Ну, что ты лишаешь человека радостей жизни? — вмешался ее муж. — Может, человек приехал на юг развлечься…

Слова эти обожгли Дробанюка, он понял, что Софи Лорен, в крайнем случае Барбара Брыльска, успела рассказать мужу обо всем…

К себе в комнату Дробанюк попал только вечером, еле держась на ногах, и рухнул в постель не раздеваясь.

Ему приснился кошмарный сон: будто бы Зинаида Куприяновна обо всем дозналась и приговорила его за легкомысленное поведение в санатории к лишению сна. «Разбудить неверного!» — приказала она палачам, и те со свирепостью стали тормошить его. Он отчаянно сопротивлялся, но палачи были неумолимы и заставили его проснуться. Дробанюк с усилием разомкнул веки и увидел перед собой наклонившегося к нему «сухарика».

— Мне можно войти? — робко спросил тот. — Или еще почитать?

— У-у! — словно от зубной боли поморщился Дробанюк. — Откуда ты такой взялся?!

— Как откуда? — опять с чистосердечностью идиота ответил тот. — Я из Лобинска…

Дробанюк тогда чуть не заплакал от злости. Ну, надо ж судьбе так издеваться над человеком! Ведь в довершение не хватало только земляка заиметь под боком! Чтоб распустил дома свой язычок…

Нет, не везет Дробанюку с женским полом! С Кармен тогда на речке ерунда вышла, теперь вот, когда он решил десант на Доброволье высадить, Степанеев наклевывается…

А посадку на самолеты объявляют все чаще. Стало быть, распогодилось. И вдруг раздается: «Желающие улететь на Доброволье могут приобрести билеты в шестой кассе. Вылет самолета через двадцать минут…» Была не была, подскакивает Дробанюк, — смелость города берет. Даешь Кармен! Конечно, лучше бы не попадаться на глаза тому гонористому типу, Степанееву, но коль такая планида, то пусть… Чихнем на летчика с высокой башни, с высоты в несколько сот метров!

Ровно через двадцать минут Дробанюк заходит в диспетчерскую, и молодой летчик с модной копной под фуражкой, увидев его, подается навстречу ему.