Василий Шукшин - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

— Чего загрустил, Егорша? — спросила Люба.

— Taк… — неопределенно сказал Егор.

— В баню зачем-то поперлись… — Люба засмеялась. — И не боятся ведь! Меня сроду туда ночью не загонишь.

Удивился Егор:

— Чего?

— Да там же черти! В бане-то… Они там только и водются.

Егор с изумлением и ласково посмотрел на Любу… И погладил ее по спине. У него это нечаянно вышло, сам не думал.

— Правильно: никогда не ходи ночью в баню. А то эти черти… Я их знаю.

— Когда ты ночью на машине подъехал, я слышала. Я думала — это мой Коленька преподобный приехал…

— Какой Коленька?

— Да муж-то мой.

— А-а. А он что, приезжает иногда?

— Приезжает, как же.

— Ну? А ты что?

— Ухожу в горницу да запираюсь там. И сижу. Он трезвый-то ни разу и не приезжал, а я его пьяного прямо видеть не могу: он какой-то дурак вовсе делается. Противно, меня трясти начинает.

Егор встрепенулся, заслышав живые, гневные слова. Не выносил он в людях унылость, вялость ползучую. Оттого, может, и завела его житейская дорога так далеко вбок, что всегда, и смолоду, тянулся к людям, очерченным резко, хоть иногда кривой линией, но — резко, определенно.

— Да, да, да, — притворно посочувствовал Егор, — прямо беда с этими алкашами!

— Беда! — подхватила простодушная Люба. — Да беда-то какая! — горькая: слезы да ругань.

— Прямо трагедия. О, ё!.. — удивился Егор. — Коров-то сколько!

— Ферма… Вот тут я и работаю.

Егор чего-то вдруг остолбенел при виде коров.

— Вот они… коровы-то, — повторял он. — Они, вишь, тебя увидели, да? Заволновались. Ишь, смо-отрют… — Егор помолчал… И вдруг, не желая этого, проговорился: — Я из всего детства… мать помню да корову. Манькой звали корову. Мы ее весной, в апреле, выпустили из ограды, чтобы она сама пособирала на улице… Знаешь: зимой возют, а весной из-под снега вытаивает, на дорогах, на плетнях остается… Вот. А ей кто-то брюхо вилами проколол. Зашла к кому-нибудь в ограду, у некоторых сено было еще… Прокололи. Кишки домой приволокла.

Люба смотрела на Егора, пораженная этим незамысловатым рассказом.

А Егор — видно было — жалел, что у него вырвался этот рассказ, был недоволен.

— Чего смотришь?

— Егорша…

— Брось, — сказал Егор. — Это же слова. Слова ничего не стоят.

— Ты что, выдумал, что ли?

— Да почему!.. Но ты меньше слушай людей. То есть слушай, но слова пропускай. А то ты доверчивая, как…

Егор посмотрел на Любу и опять ласково и бережно и чуть стесняясь погладил ее по спине.

— Неужели тебя никогда не обманывали?

— Нет… Кому?

— Мгм. — Егор засмотрелся в ясные глаза женщины. Усмехнулся. Непонятно сказал: — Кошмар. — Все время хотелось трогать ее. И смотреть.

— Глянь-ка, директор совхоза идет, — увидела Люба. — У нас был… — Она оживилась и заулыбалась, сама не зная чего.

К ним шел гладкий, крепкий, довольно молодой еще мужчина, наверно таких же лет, как Егор. Шел он твердой хозяйской походкой, с любопытством смотрел на Любу и на ее — непонятно кого — мужа, знакомого?

— Чего ты так уж разулыбалась-то? — неприятно поразился Егор.

— Он хороший у нас… Хозяйственный. Мы его уважаем. Здравствуйте, Дмитрий Владимирович! Что, у нас были?

— Был у вас. Здравствуйте! — Директор крепко тряхнул руку Егора. — Что, не пополнение ли к нам?

— Дмитрий Владимирович, он — шофер, — не без гордости сказала Люба.

— Да ну? Хорошо. Прямо сейчас могу за руль посадить. Права есть?

— У него еще паспорта нету… — Гордость Любина скисла.

— А-а. А то поехали? Со мной. Моего зачем-то в военкомат вызывают… Боюсь, надолго.

— Егор!.. — заволновалась Люба. — А? Район наш поглядишь. Поглянется!

И это живое волнение и слова эти нелепые — про район — подтолкнули Егора на то, над чем он пять минут назад негромко бы, искренне посмеялся.

— Поехали, — сказал он.

И они пошли с директором.

— Егор! — крикнула вслед Люба. — Пообедаешь в чайной где-нибудь! Где будете… Дмитрий Владимирыч, вы ему подскажите, а то он не знает еще!

Дмитрий Владимирыч посмеялся.

Егор оглянулся на Любу… Некоторое время смотрел. Потом отвернулся и пошел с директором. Тот подождал его.

— Сам из каких мест? — спросил директор.

— Я-то? Я здешний. Из вашего района, деревня Листвянка.

— Листвянка? У нас нет такой.

— Как «нет»? Есть.

— Да нету! Я-то знаю свой район.

— Странно. Куда же она девалась?

Егору не понравился директор: довольный, гладкий… Но особенно не по нутру, что довольный. Егор не переваривал довольных людей.