Татьяна Тэсс - Хранитель времени

Кожедуб оглянулся. За его спиной стоял молодой врач, приехавший из дальнего сельского района.

Из-под халата врача высовывался воротничок гимнастерки. Врач стоял, по-военному держа руки по швам, и не сводил глаз с операционного стола.

О чем он думал в эту минуту? Об операциях, которые когда-то делал на фронте? О мирной, созидающей хирургии, которой он учился сейчас?

Молодой врач глядел не мигая, как будто даже не дыша, жадно запоминая каждое движение Морозова. Плечо Кожедуба коснулось врача, и Кожедуб оперся на него с неожиданной доверчивостью, словно ища поддержки.

Кожедуб устал. Он почувствовал, как сердце, бившееся вяло и часто, вдруг тяжело, с неприятным усилием сжалось. «Перебои…» — подумал он равнодушно. Теперь ему уже не было так тяжело от сознания собственной болезни.

Он глядел на Морозова и видел в ученике свою молодость, окрыленную новой силой.

1951

С улицы вестибюль с его полукруглым фронтоном, опирающимся на колонны, напоминал здание театра. Возле вестибюля, заглядывая в окна, толпились мальчишки. У входа стоял милиционер. Костиков показал свой пропуск, но милиционер, вместо того чтобы пропустить его, вдруг вытянул руку и стал в дверях, загораживая дорогу. Костиков обиделся.

— В чем дело? — сказал он сердито. — Почему вы меня не пропускаете?

Но милиционер не тронулся с места. Он глядел куда-то в сторону и улыбался широкой, детской улыбкой.

— Эк его разукрасили! — сказал он, сдерживая смех. — Вы, гражданин, повремените немножко, а то и вас так приветят, что не обрадуетесь. У них сейчас обстановка боевая, как на переднем крае…

Костиков поглядел туда, куда показывал милиционер, и увидел человека в новеньком черном пальто и в барашковой шапке. Человек стоял, странно растопырив руки, и вся его фигура выражала крайнюю растерянность и смущение. Лицо и руки были покрыты крупными веснушками. Но самое удивительное — пальто и шапка тоже были в веснушках.

— Ровно кукушкино яйцо, в крапочку! Благословили краской с головы до ног!.. — сказал милиционер, залившись смехом, но тут же сделал строгое лицо и, оправив шинель, шагнул в вестибюль. — Эй, друг! — закричал он, глядя на высокую стремянку, где стоял маляр, держа в руках распылитель, похожий на пистолет. — Прекрати огонь на позиции, пусть человек пройдет…

— Давай, давай! — сказал маляр, не оборачиваясь. — Только быстро, не задерживайтесь…

Костиков, опасливо поглядывая на маляра, прошел под стремянкой и остановился в безопасном месте, за колонной.

Маляр, орудуя своим пистолетом, кончал покраску простенка между окнами. На помосте, под самым потолком, вокруг люстры работали монтеры. В углу две дивчины в ватниках разравнивали горячий асфальт, черный и блестящий, как паюсная икра.

Возле колонны работал полировщик, и на светлой поверхности мрамора постепенно, словно дыхание, проступал живой и теплый блеск.

Загроможденный помостами и щитами, забрызганный краской, вестибюль никак не напоминал тот празднично сияющий, чистенький зал, который Костиков ожидал увидеть. И он был разочарован.

«Через десять дней пуск, а тут еще столько работы!» — подумал он и покачал головой.

Девушка в ватнике протащила мимо Костикова фанеру и, оттопырив губу, начала загораживать свежий, дышащий теплом асфальтовый покров.

— Вы не видели начальника строительства товарища Литошко? — спросил ее Костиков.

Но девушка вместо ответа закричала кому-то пронзительным голосом:

— Иван Перфильич, я ж вам говорила: тут проходить нельзя. А вы обратно нарушаете!

Костиков махнул рукой и пошел по неподвижному эскалатору вниз. Сзади послышался шум. По лестнице, быстро перебирая ногами, бежал паренек.

Он спускался лихо, как матрос по трапу, и вся его небольшая подвижная фигура и скуластое свежее лицо дышали оживлением и решимостью. Под мышкой паренек держал картонную коробку, наполненную электрическими лампочками. Стеклянные колбы, легкие, как мыльные пузыри, отражали блеск огней; нарядные маленькие миры возникали в них и переливались цветами радуги. Паренек мчался прямо на Костикова, держа свою невесомую, волшебную ношу, и тот, уступив дорогу, еле успел спросить:

— Не видели случайно товарища Литошко?

— Начальника? — весело сказал паренек, не останавливаясь. — Начальник в конторе. Спускайтесь за мной, я вас провожу к стволу…