Василий Золотов - Земля горячая

— Ты нам, браток, помещение отхлопочи!

— Эх, бильярд бы поставить!..

Кто-то спросил:

— Крылов, а как себя Покровский-Дубровский чувствует?

— Неважно, ребята. Крови много потерял… — уже другим, серьезным тоном ответил Лешка.

— Где же он будет работать без ноги, калека?

— Ничего, обязательно поможем. Комсомол парнем займется.

Тут же прозвучал чей-то высокий звонкий женский голос:

— Комсорг, а комсорг, ты вот по столовой частенько бегаешь, а почему на кухню боишься заглянуть?

— А я и на кухню заглядывал. В чем дело-то?

— То-то и есть, «заглядывал». Вот и получается — чистоту навели, дежурства установили, а что на кухне творится, толком не знаете. Я всего неделю работаю там, нагляделась досыта, сбегу скоро.

— Говори ясней! А то ишь ты, бежать навострилась! Разберись сначала, что к чему!

— А чего там разбираться? Воровкой не собираюсь быть — вот и все! Чем орать, послушайте лучше. Делаю котлеты, подходит ко мне шеф наш, повариха. Оттолкнула меня этак ласково в сторону и говорит: «С тобой, мастерица, по миру пойдешь». И тут же добавляет в фарш хлеба сверх положенного. А потом улыбается, треплет меня по щеке: «Оно и клиенту лучше — мяса помногу вредно есть, и государству не убыток». Вот уже четыре дня так…. Сама знаю, что поступаю нечестно, а что поделаешь, если шеф заставляет!

В зале поднялся невообразимый шум.

— Эй, комсорг! Вместо того чтобы агитацией заниматься да песенки петь, на кухню бы заглянул!

— А чего ему там делать? Жинка дома мясные котлетки жарит!

— А ну, потише, вы! — гаркнул вдруг Сашка. — Какого черта языками треплете!

— Ишь заступник какой выискался!

— А ты что предлагаешь? — спросил кто-то.

— Сейчас же пойти в столовую и проверить, что на завтрак готовят.

В зале засмеялись.

— Чудит Бес! Так ему и доложили, чем нас завтра кормить будут! Да и столовая уже закрыта.

— А мы вежливенько попросим открыть. Ясно?

— За мной! — скомандовал Сашка. За ним увязалась группа парней и девушек.

Мы с Игорем сидели еще минут пятнадцать. Наконец прибежал с электростанции киномеханик и объявил, что свет будет только часа через полтора.

Кто-то крикнул:

— Вот тогда и докручивай в свое удовольствие!

Все стали расходиться. Игорь сказал:

— Ты, Галка, иди потихоньку, я догоню тебя. Надо забежать в управление, позвонить в больницу насчет Виктора.

У Игоря все эти дни болит душа из-за Покровского-Дубровского. «Премии району не видать, как своих ушей», — ворчит Булатов. Чудак все-таки Семен Антонович — как будто дело только в деньгах! Виктор потерял ногу, специальности у него никакой. Вот о чем подумать надо. Я надеялась, что Игорь догонит меня. Но вот уже и дом, а его все нет и нет. В комнату идти не хочется — буду ждать его на улице. Погода тихая, безветренная, можно посидеть на лавочке.

Кончается навигация… Надо было бы сходить вверх по реке, посмотреть, много ли застрявших плотов и топляка… Я не раз просила Булатова послать меня, но он так и не выписал командировку — наверно, боится, как бы я опять не испортила его отношений с лесниками. Но ехать надо — скоро состоится большой разговор о сплаве древесины. Шуму я весной наделала немало, теперь нужно доказать всем, что я была права. Впрочем, шум был поднят не без пользы — реку все же кое-где очистили от топляков. Кроме того, порт не несет теперь ответственности за количество буксируемой до сплаврейда древесины. Но этого мало! Надо, чтобы портовики и лесосплавщики работали рука об руку, болели бы душой за состояние реки. В самом деле, красотища у нас на Гремучей! Разве можно губить такую реку! Нет, в воскресенье я непременно отправлюсь на катере в верховье.

Ко мне подошел Лешка и молча остановился рядом.

— Ну как котлеты? — улыбнулась я.

— Да будь они неладны! — мрачно сказал Лешка. — И вообще надоело все!

— Чего это тебе вдруг все надоело? Лешка тяжело вздохнул.

— Запутался я, Галка. Понимаешь, с поварами-то я действительно прошляпил, ну, то есть поблажку им дал. И все из-за дурацкой жалости! Пожалел… Подошли мы всей оравой к столовке, а дверь уже закрыта. Нас сначала не хотели впускать, а как узнали, что мы с проверкой, сразу открыли. Да такие вежливые все. Выбили мы в кассе чеки, сели ужинать. И тут я чуть со стыда не сгорел. Шефом работает жена погибшего капитана, трое детей, понимаешь? А ребята на нее чуть не с кулаками.

Лешка, присев, опустил голову.

— Не надо было мне идти туда. На кой черт полез — не знаю. А тут еще Сашка Бес! Заказал стакан сметаны, — видишь ли, сметанки, дьяволу, захотелось! А в стакане комочек крахмала оказался. Ну, Бес и давай орать: «Чем кормите! Что за безобразие! Жулье!» Повариха подошла к нему, спрашивает по-человечески: «В чем дело?» А он: «Разуй глаза — увидишь!» Ты понимаешь — ведь мать троих детей, вдова погибшего моряка!..