Александр Золототрубов - В синих квадратах моря

„Не трусь, жми!“ — сказал Грачев себе. Не торопясь, вновь стал карабкаться. Еще рывок — и Петр вцепился в скобу так, что побелели пальцы. В одно мгновенье он чуть не сорвался. И снова от страха заныли зубы.

— Срывай флаги, — услышал Грачев голос старпома.

„Доберусь и рвану, — шептал он себе. — Рвану… Нет, рвать не надо“. Петр грудью налег на мачту и стал распутывать флаги. Ветер свистел вокруг, леденил лицо. „Не хнычь, Петя, еще минута, и ты доложишь командиру, что все в порядке… Я не слабак. И не хлюпик“.

Корабль сильно тряхнуло, у Грачева замерло сердце. До его слуха донесся голос Серебрякова:

— Держись за скобы!

Но грохот моря потушил его голос.

Корабль повалило набок. Нога Грачева соскользнула, и он повис на руках. „Палуба, расшибусь…“ — пронеслось в голове. Петр что было сил вцепился руками в железные выступы. Пальцы немели. С мостика кто-то крикнул:

— Подтягивайся!..

Корабль повалило на другой бок. Петр глянул вниз и увидел, что под ним не палуба, а черная кипящая вода. Он натужно потянулся к рее, но дрогнуло все тело, и он сорвался.

Савчук стоял на мостике грустный. Ему было жаль лейтенанта Грачева. „Сорвался с мачты, а Серебрякову хоть бы что! Не дело так, не дело…“ Он хотел подойти к нему и так прямо сказать: зачем, мол, разрешил Грачеву лезть на мачту в такую погоду? Но рядом с ним стоял адмирал Журавлев, и Евгению Антоновичу было неловко — еще подумает, что он, друг отца лейтенанта, заступается. Савчук не любил, когда его кто-либо жалел, и к другим такого чувства не проявлял. А боцман Коржов молодчина, ловко прыгнул за борт и схватил Грачева…

— Евгений Антонович, — обратился к Савчуку адмирал. — Видите, вон на горизонте подводная лодка? По ней и будем стрелять.

— Пора уже начинать, — сухо отозвался Савчук.

В небо взвилась белая ракета, и сразу же подводная лодка начала погружаться. Штурман нанес на карту точку погружения. Серебряков хотел было скомандовать вахтенному акустику сектор поиска, но тут к нему подошел начальник радиотехнической службы и с огорчением доложил, что акустик Морозов внезапно заболел. Должно быть, приступ аппендицита. А старшина в отпуске.

— Что намерены предпринять? — Серебряков сердитым взглядом обжег офицера.

— Поставим на вахту радиста. А вот и он, — начальник РТС повернулся к Крылову.

— Я готов! — коротко ответил матрос.

Крылов застыл на стуле-вертушке, не чувствуя, как ползут по лицу капельки пота. „Где же лодка? — тревожился он. — Только бы не прозевать“. Вибратор периодически излучал импульсы. Попадет такой импульс на любой подводный предмет и отразится от него в виде своеобразного эхо. Надо „прочитать“, от чего оно отразилось: то ли встретилось какое-то судно, то ли скала, то ли косяк рыбы, то ли обросшая ракушками блуждающая мина. Чего только не встретишь на глубине!

В наушниках послышалось эхо. Крылов насторожился — лодка? Он не докладывал, потому что хотел убедиться, лодка ли. Цель стала уходить. „Она, она!“ — обрадовался Крылов. И вдруг контакт вовсе исчез. Игорь растерянно зашарил глазами по приборам. Прибавил усиление. Вибратор интенсивно излучал импульсы. Не прошло и минуты, как он снова услышал эхо по пеленгу 240. Попалась, красотка, теперь не уйдешь!

— Есть контакт, — доложил Крылов на мостик.

Адмирал Журавлев кивнул Серебрякову головой, мол, начинайте выполнять стрельбы.

— Залп!..

Пролетев метров пятнадцать от борта корабля, торпеда плюхнулась в воду и скрылась. Из рубки акустика доносился голос Крылова: „Слышу шум торпеды. Шум слабеет. Шум совсем исчез“.

Савчук стоял рядом с Серебряковым. „Пошла, значит, винты заработали“, — подумал он. Но как торпеда поведет себя на дистанции, выдержит ли заданный режим? Захватит ли аппаратура самонаведения лодку, ведь командир принимает сейчас все меры, чтобы уклониться от торпеды.

„Как там Петя в лазарете?“ — неожиданно возникла мысль.

— Не затерялась ли ваша „сигара“? — спросил адмирал Савчука.

Савчук и сам волновался. Уж время торпеде всплыть, но ее пока не видно. Не утонула ли она? Конструктор потратил немало энергии, чтобы создать самонаводящую торпеду, и теперь не хотелось бы испытать горечь неудач.

Неподалеку всплыла подводная лодка. На имя Серебрякова от командира лодки поступил семафор: „Сообщаю, что в 16.00 и в 16.01 дважды наблюдал прохождение торпеды над лодкой“.

Савчук повеселел: „Значит, ограничители выдержали заданную глубину, а то бы лодку клюнуло“. И тут он услышал голос матроса-визирщика: