Михаил Лев - Если бы не друзья мои...

К счастью, вернулись наши самолеты, и стервятники пустились наутек. Это был первый, что я видел, воздушный налет. Потом я часто о нем думал и никак не мог понять, почему тогда, да и в последующие дни нам не отдали приказа стрелять. Ведь если бы наш батальон дал несколько залпов хотя бы только из винтовок, уж один-то самолет мы бы подбили. Позже мы убедились на собственном опыте, что зачастую так и бывает.

Раненый политрук, который в Серпухове говорил нам, как важно освободиться от страха перед врагом, сейчас, наверно, сказал бы, что нет ничего важнее боевого опыта. Это правда.

Где-то на тридцать пятом километре наш марш закончился. Теперь бы наконец отдохнуть, поесть, — но нет, мы снова должны готовить позиции. Получен приказ: любой ценой не допустить, чтоб враг прорвался к Малоярославцу в районе деревень Редькино, Песочное, Зажорово, Детчино. Мы в этом приказе обозначены как «Южная группа». Однако во внутренней структуре батальона ничего не изменилось, и командование осталось прежнее.

В первые дни немцы наступали главным образом в районе Ильинского, и там были сосредоточены основные силы подольских курсантов. Дорогу на Москву фашистам преградили и оборону держали не пять и не семь дней, как требовал Верховный Главнокомандующий, а двенадцать. Поначалу немцы явно недооценили «красных юнкеров», и вполне возможно, что именно поэтому затем их переоценили: решили, что против них выставлены крупные свежие силы. Разумеется, долго так продолжаться не могло, шила, как говорится, в мешке не утаишь, но время мы выиграли, а это было самое главное. Линия фронта, которую мы заняли, составляет тридцать километров. Да, так оно и есть; каждая группа курсантов действует на тридцатикилометровом фронте, и потому нас то и дело перебрасывают с места на место. Иногда мы застаем уже готовые позиции, а чаще сами копаем окопы, старательно покрываем их толстыми бревнами. Ивашин большой мастер выискивать наиболее выгодные места — и чтоб удобнее было встретить врага, и чтоб была надежная защита от артиллерии и авиации.

С самого рассвета над нами рыщет «горбач» с черной свастикой на крыльях. Только напрасно старается: мы так замаскировались, что и сам черт нас не сыщет. А в двух примерно километрах левее взводу приказано демаскировать позиции. Тактика на редкость примитивная, сотни раз использованная, и все же разведчика тянет туда будто магнитом. Дальше все происходит как по писаному: «горбач» кружит, кружит до тех пор, пока, словно мухи на мед, не налетают тяжелые бомбардировщики и не сбрасывают свой смертоносный груз, разрывая в клочья недра земли.

Окопы нашей роты и полубатарея, которая нам придана, находятся у самой опушки леса. Пахнет сыростью. В каких-нибудь пятистах метрах в узкой долине течет речушка. Справа тянется хорошо наезженная дорога, сразу за мостом через речку большая деревня. Там патрулируют наши курсанты. Заодно они договорились с крестьянами, чтоб сегодня нас накормили. Кое-кому повезло, уже наелись досыта и вернулись, остальным придется ждать до позднего вечера. Осеннее небо прояснилось, и если из каждой трубы будет валить дым, это привлечет внимание немцев, — получится, что мы платим злом за добро. Внезапно из деревни доносится выстрел. Мы прислушиваемся, напряженно ждем. Телефонной связи с отделением, что патрулирует там, нет, выстрел — это условный знак, сигнал: один — «Внимание!», три подряд — «Тревога!». Старший лейтенант смотрит в бинокль, но и невооруженным глазом уже видно, что по дороге к мосту с ураганной скоростью несутся человек тридцать в гражданской одежде. Глядя на них, становится как-то неловко и стыдно, хочется выскочить из траншеи и остановить их: ведь так удирают только трусы. Но командир роты не разрешает — он и командиры взводов справятся сами. Вот они идут навстречу бегущим, Ивашин — впереди. Если команда «стой» не поможет, вынут наганы. К счастью, до этого не доходит. Мы слышим раздраженный голос Ивашина:

— Прекратить крик! Молчать! Вас я не спрашиваю! Товарищ лейтенант, что это за дикое стадо и почему вы среди них?

— Новобранцы. Вчера прибыли. Даже не успели получить обмундирование… Танки! Немецкие танки!

— Паникер! Кто разрешил вам отступать? О том, что произошло, доложите потом. Вы здесь старший?

— Я, кажется.

— Кажется… Немедленно прикажите старшине всех выстроить и ведите назад. Кто попытается бежать, расстреливать на месте. Через мою зону вы не пройдете, уничтожим вас как дезертиров. Ясно? Выполняйте!