Янис Ниедре - Деревня Пушканы

— Тоже безобразничать вздумал… — ласково, как старшая сестра, побранила Спарок белокурого мальчугана. — Андрис Пилан это, — шепнула она Анне. — Сын вдовы из Скрудалиене. Мать батрачит у хозяина. Выклянчила у ксендза и волостного старшины свидетельство о бедности. Уж очень она бедная. У мальчишки ни копейки на тетради, единственная рубаха и ботинки вот-вот разлезутся. Только уроки кончатся — ботинки долой. В постолах ходит, на голые икры портянки наматывает. Кое-кто из нас взялся опекать его. Даем ему бумагу, карандаши, перья. А такую голову, как у Андриса, поискать надо! Послушает раз или прочитает что-нибудь и сразу, как «Отче наш», отбарабанит.

После ужина все отправились в класс на общие занятия. За учительским столом устроилась заведующая интернатом, девушки и парни расселись по партам врозь. А чтобы новенькая, как объяснила Тилтиня, не зевала и не мешала остальным, она дала Анне книжку в тонкой зеленой обложке: Стипрайс «Основные понятия о государстве и праве». Остальные учебники заняты, а поскольку Анна одну неделю уже пропустила, то ничего не случится, если она пропустит еще один день. Прочитанное о государстве и праве пускай как следует затвердит, потом спросит ее сама Тилтиня.

В десять занятия кончились.

— На молитву! — распорядилась заведующая интернатом.

Все встали; по знаку Розги Мария Гаркан начала читать:

— Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя твое…

От удивления Анна так и осталась сидеть с открытым ртом. Вот это да! Молитва, самая обыкновенная вечерняя молитва! Как в пушкановских домах! Куда же она попала?

Утром новенькая бегала вместе с остальными девушками в умывальную, в дровяной сарай, хлопотала в страшно выстывшей за ночь кухне и не переставала сетовать из-за зря убитого времени. Из-за того, что никак не попадет на второй этаж — в класс. После того как Вилцане рассказала ей про геологию, зоологию, химию и языки, Анне не терпелось скорей узнать, чему в каком помещении обучают. Тут были ведь не только классы, но и кабинеты, и студии. Совсем по-другому, чем в пушкановской школе. Даже у озолской барышни в ее екабпилсской школе навряд ли есть кабинеты и рисовальная студия.

Позавтракав, Анна Упениек поспешила наверх. Первый «б» класс помещался в северной части коридора. Тут все двери обозначены цифрами и буквами, так что заблудиться невозможно.

Класс не очень просторен. Его освещают два окна. Двенадцать парт поставлены в два ряда: один вплотную к внешней стене, другой почти касается дверей. Между партами до того узкий проход, что взрослому человеку пробраться по нему можно только бочком. Учительский столик прямо втиснут между скамьями и классной доской — прямоугольной черной плоскостью без рамы.

По сравнению с коридором и классом для вечерних занятий потолок казался здесь очень низким. О восемнадцатилинейную керосиновую лампу с шляпообразным абажуром из белой жести более рослый человек запросто мог бы стукнуться головой. Голые, побеленные известкой только около доски стены, поближе к дверям прикреплены два листка: расписание уроков и список учеников.

Чести прийти первой она все же не удостоилась. На третьей скамье, у окна, склонившись над тетрадью, сидела девушка, та самая, что сопровождала вчера на кухне пани Селицкую, у дверей — белокурый Пилан с водянисто-голубыми глазами и смуглый мальчик явно еврейского типа.

— Доброе утро! — Анна остановилась в дверях, переложив тетрадки и письменные принадлежности из правой руки в левую.

— Доброе утро, — ответили мальчики.

— Где мне тут сесть?

— Как сказать… — Смуглый мальчик встал в проходе между партами. — У нас всего восемь свободных мест. На трех последних партах, еще одно у окна и одно во внешнем ряду, спереди.

— Сяду где удобнее. — Она стала пробираться к окну, к месту, что было за Вонзович.

— В этом ряду сидят только те, кто принят в патриотический кружок. — Шустро, как белка, обернулась Вонзович.

— Аристократы… — бросил смуглый мальчуган.

— Не лапотники, конечно!

— Принят… Аристократы… — растерялась Анна. — Как это понимать?

Распахнулась дверь, в класс вошли девушки из интерната. И по брошенному ей Спарок взгляду Анна мгновенно почти все поняла.

— Сяду все же на внешней стороне. Где тут свободное место?

— Рядом со мной, — отозвалась маленькая Вилцане.

Анна, конечно, охотнее села бы рядом со Спарок, но и эта пришибленная девчонка была ей куда милее каких-то аристократок, двух из них — пани Селицкую и Елену Вонзович — она вчера уже успела достаточно разглядеть.