Янис Ниедре - Деревня Пушканы

Однако эти святыни предлагал не единоверец, а пришлый человек, из Видземе, балтиец Крусткалн. Нехорошо, конечно, было, что католики вынуждены покупать у нехристя-иноверца. Но другой лавки в Пурвиене не было. К тому же у Крусткална все необходимое имелось в большом выборе, а торговаться, сбивать цену было принято до потери сознания. Хоть полцены сбавляй — тебя за дверь не выставят. Помимо всего, Крусткалну благоволил ксендз. Больше того, советовал верующим не покупать изображения святых и четки у старичка из Прейлей, который в базарные дни раскладывал в палатке на подстилке свой товар: крестики с цепочками, лики чудотворцев, ладанки, четки.

Убедившись, что знакомых поблизости нет, Анна припала к стеклу витрины. Так повелось еще со школьных лет. Девочки, приходя в местечко, имели привычку припадать к окнам лавок. Правда, больше к таким, где выставлены конфеты в ярких обертках; желтые, как цветы калужницы, ленты; крохотные зеркальца в красных и блестящих оправах и другие соблазнительные вещички.

В витрине лавки Крусткална можно было любоваться всевозможными бумажными цветами, кукольными головками, лентами и книжками катехизиса, которые, точно маленькие кирпичики, лежали грудами, чуть не наполовину закрывая часто читаемую на крестьянских дворах книгу «Душа человека и дьявол». Чтобы привлечь внимание прохожих к любимой книге, выведенная на клочке бумаги черная стрела указывала на обложку с изображением разных добродетелей и пороков: веры, смирения, дружбы, прилежания, порядочности и нечестивости, высокомерия, лукавства. Пороки в душу человека вселял сам князь тьмы Вельзевул с трезубцем в руке. Все это Анна видела и раньше. Но сегодня она обнаружила кое-что новое. Две книги: «Сказки» в грязно-желтом переплете и книга «Джунгли», на серой обложке которой в красном углу был нарисован черный, согбенный человечек.

Знать бы, про что там… Анна сжала лицо ладонями. Должно быть, светские книжки. «Сказки» уж наверняка святыми притчами не назовешь. А «Джунгли»? Она такого слова еще и не слышала. Джунгли… Джунгли… Что это могло означать? Книга написана по-балтийски… Может, что-нибудь из премудростей высшей школы? А что, если купить ее? В затянутом на платочке узле спрятаны полтора рубля. Она выручила их за тайно проданные Иоське щетину и конский волос. Дома про эти деньги никто не знает. Ничего страшного, она их как добыла, так и потратит. Только не слишком ли дорогие эти «Джунгли?»…

Заметив, что Анна все не отходит от витрины, лавочник вышел на крыльцо. Стройный шустрый лысый человек с испитым лицом.

— Хочешь купить что-нибудь?

Анна оторвалась от витрины.

— Нет, я так просто…

— Почему — так просто? Заходи, потолкуем!

— Да не надо!

— Посмотреть денег не стоит — смелей! — Крусткалн попятился обратно в лавку. — Что дать? Бумагу на цветы? Ленты для волос?

— Ленты для волос не надо… Я хотела бы книгу.

— Книжку отречений?

— «Сказки» или эту, «Джунгли».

— Смотри-ка! Высоко берешь. Ну что ж, на, взгляни!

Девушка повертела в руках одну книжку, другую. «Сказки» — тоненькая тетрадка на латгальском диалекте. «Джунгли» — пухлая книга, напечатанная по-балтийски.

— Верно, дорогие очень?

— «Сказки» полтинник.

— Ой, как дорого! А эта сколько?

— Рубль семьдесят.

— Тогда ничего не получится… — Анна стыдливо отступила. — У меня полтора рубля всего-то.

— Плохо дело. — Крусткалн костлявыми пальцами приглаживал загнувшиеся углы книжных обложек. — Самим в рубль шестьдесят пять копеек обошлась. А еще из Риги железной дорогой везли. Хорошую вещь даром отдать не могу. Так и разориться недолго.

— Тогда ничего не выйдет. — Анна собралась уходить.

— Погоди! — Лавочник ловко перемахнул через прилавок. — Не будем торговаться! Подумаем. Мы не рвачи какие-нибудь. У нас книги эти уже которую неделю стоят. Привез себе на беду. А у тебя на самом деле всего-навсего полтора рубля? Ладно, мы вот как договоримся. Давай свои полтора рубля и бери книжку, а в доплату, за долг, соберешь мне корзину брусники. Одну корзину. Ты из Пушканов ведь? Ты, по-моему, зимой ходила сюда в школу?

— Да, — подтвердила она. — Только как это так — в долг?

— Я тебе доверяю. — Лавочник сунул ей в руку желанную книгу. — Знаю, ты меня не обманешь.

Смахивая с разгоряченного лица пряди волос, Анна побежала обратно в церковь. «Какое счастье! Такую дорогую книгу приобрела!»

Завернув покупку в косынку, Анна смешалась с богомольцами. Как раз из дома ксендза вышел викарий, чтобы произнести проповедь. Сосредоточенный, даже сурово торжественный, духовный пастырь встал перед прихожанами. Одетая во все черное старушка рядом с Анной вздохнула. Перекрестилась, снова вздохнула, затем, увидев, что девушка внимательно разглядывает юношей впереди себя, ткнула Анну в бок, призывая ко вниманию.