Ахияр Хакимов - Млечный путь

— Ну, что молчишь? — не выдержал его молчания Анвар, отодвигая чашку к середине стола.

А Мансур думал, как бы ответить сыну, чтобы не обидеть его. Наконец нашелся:

— Спасибо за приглашение, сынок. Не скрою, оно словно мед на мою душу. Только пойми меня правильно... Люди вы образованные, умные. И про тебя, и про жену твою говорю... Наверное, приходилось тебе видеть: лишь молодой сеянец, росток юный приживается на новом месте. А попробуй пересадить старое дерево, оно и засохнет. А все почему? Корни его ушли глубоко, и нельзя их вырвать без ущерба, как ни старайся. Что уж тут говорить о людях... Я в деревне живу в достатке, без нужды. Да и тетя твоя Фатима стара уже, не может без моей помощи. Словом, там мои корни. В Куштиряке, в горах. Ты лучше вот что скажи: больше десяти лет прошло с твоего отъезда, а так ни разу и не собрался на родину. Если я не в счет, то ведь могилу матери обязан навестить. Или не так говорю? Давайте-ка с концом зимы да с началом лета приезжайте все трое! Дорога, она заставляет забыть всякую мелочь и суету жизни. А еще кумыс, свежий воздух... Здоровье поправят Алия с Наилей.

Анвар встал из-за стола, прислонился к двери, прислушиваясь к тишине комнат.

— Хорошо бы... — проговорил задумчиво. — Мне и самому хочется родные края повидать. Соскучился. Но пока с этим трудно. Алию нужно класть в больницу, не обойтись. Ляжет она в больницу, а кто будет смотреть за Наилей? Службу мою знаешь, от темна до темна... — Он подошел к окну, понаблюдал за мельтешением разноцветных огней рекламы на улице и, вдруг круто повернувшись, сел напротив отца. — Вот что... Раз уж не хочешь переезжать, может, заберешь Наилю с собой? Не хватает ей здесь ни ухода, ни внимания. Да и городской воздух не по ней, боюсь, зачахнет. А мы, муж с женой, как-нибудь разобрались бы в своих делах...

На том и порешили сын с отцом. А коли так и нет иного выхода, Алия тоже поплакала и согласилась, не стала упираться. Договорились устроить Наилю в школу-интернат и проводили ее в аул вместе с дедушкой.

С тех пор и живет Наиля вдали от родителей. Правда, зима в чужой районной школе далась ей нелегко, она все кашляла и мерзла. Но вот пришло лето, оказалась Наиля в Куштиряке у бабки своей Фатимы, потом у деда в хуторе и точно крылья расправила.

Она пока не очень-то разбирается в отношениях матери и отца. Мала еще, третий класс только закончила. Но, видит Мансур, нет-нет да задумается внучка, безмолвно вглядываясь в подернутый дымкой горизонт, и вздохнет украдкой почти по-взрослому. Тоскует девочка и, может, догадывается, что не от хорошей жизни очутилась она вдали от родного дома.

Судя по письмам Алии — правда ли, нет ли — отношения в семье немного наладились, но, чует Мансур, прогорит огонь, останется пепел. Время нужно. Одно хорошо, с отъездом Наили письма из Москвы стали приходить чаще. Анвар продолжал службу. Алия, пролежав месяц в больнице, снова приступила к своей работе. И если бы не эта телеграмма, не изводил бы себя Мансур беспокойством, ждал бы терпеливо, когда улыбнется солнце его детям. Но что поделаешь, ведь недаром говорят, что беда за полу цепляется. Вот опять что-то приключилось с сыном. Хоть и пишет Алия, что Анвара ждет какое-то изменение по службе, дело, наверное, серьезнее. Иначе, зачем же вызывать отца телеграммой?

Как добрался до Уфы, Мансур бросился на почту, звонить в Москву, но, как назло, телефон сына не отвечал.

Стучат колеса, вихрем несется поезд. А мысли путника то, опережая состав, устремляются вперед, к сыну, его семье, то вдруг круто уходят назад, на берега Голубого Озера, к сестре и внучке. И сын со снохой болью отзываются в сердце, и оставшиеся не выходят из памяти. Думы Мансура только о них, а о себе, как всегда, думать некогда, будто впереди у него сто лет жизни.

Да, минувший год принес ему одни заботы и печали. Переживал за Алию, когда ее положили в больницу. Случись чего — каково будет с Наилей? Хоть и дитя несмышленое, не хлебом же единым, не только играми да книжками живет оно. Растет, с каждым днем становится старше, а с возрастом все острее и восприимчивее становится душа человеческая. И если однажды поймет, как неладно, не по-доброму живут родители или, хуже того, останется, не дай бог, сиротой, как выдержит неокрепшее сердце? Того и гляди, увянет, как цветок, побитый морозом. Вот они, твои заботы, твоя боль неизбывная! Потому ты обязан терпеть и сдаваться не должен, Мансур-Победитель! [2] Мансур — победитель (араб.). Не одна — три души, и вдобавок еще сестра, Фатима, глядят тебе в глаза, ждут твоей помощи. Ты в ответе за их судьбы, больше им не на кого опереться...