Иван Никошенко - На далекой заставе [Рассказы и очерки о пограничниках]

Стук раздался немного правее сержанта, потом смолк. Теперь Гудай не сомневался, что это кто-то живой — зверь или человек. Надо было проверить, кто же там. Он осторожно переставил вперед локти, согнул ноги и бесшумно скользнул вправо, туда, где растаяли глухие звуки шагов.

Человека он увидел сразу. Тот стоял, словно бы прислушиваясь к молчанию огромного леса. А дальше все произошло так, как происходит обычно: Гудай негромко скомандовал «Руки вверх!», и человек покорно поднял руки. Услышав голос Гудая, подполз напарник. Нарушителя обыскали, и Гудай сам повел его на заставу: как раз подошла смена.

Там, в ярко освещенном кабинете Воронина, Гудай смог разглядеть задержанного. Перед начальником заставы сидел на стуле молодой человек с усталым лицом. На нем был темный спортивный костюм, а на ногах — беговые туфли с острыми металлическими шипами. Только сейчас Гудай понял, почему так странно постукивали шаги нарушителя.

Капитан Воронин пытался было сразу расспросить задержанного, но тот лишь качал головой: не понимаю. Потом он заговорил сам, и, судя по всему, хотел что-то рассказать о себе. Но слов его никто не понимал, и Воронин обернулся к сержанту:

— Утром отвезете в комендатуру. Я уже сообщил, что задержан нарушитель.

На всех заставах существовал неписаный закон: почетное право конвоировать нарушителя принадлежало тому, кто его задержал. И Гудай был доволен, что поедет в комендатуру: во-первых, просто приятно доставить нарушителя; во-вторых, можно будет часок-другой посидеть со своим земляком, поговорить о новостях из дома и о том, что скоро они сами вернутся туда…

Когда сержант привез нарушителя, в комендатуре его уже ждал следователь. Этого невысокого, крепко скроенного майора Гудай знал уже давно. Впервые они встретились на окружных спортивных соревнованиях, и Гудаю пришлось бороться как раз с ним… Но теперь майор был чем-то озабочен и, казалось, даже не узнал Гудая. Нарушителя провели в кабинет коменданта, а сержант остался на улице, сел на скамейку под окном и закурил. «Странный какой-то нарушитель, — подумалось ему. — Ни оружия при нем, ни документов… Только тапочки вот с шипами…»

До него доносились голоса, но слов он не понимал: говорили на чужом языке. Вдруг форточка отворилась и майор крикнул:

— Товарищ Гудай, зайдите-ка сюда.

Он остановился возле стола, за которым сидел следователь, и тот, кивнув на задержанного, весело спросил:

— Знаете, кого вы привезли? Эйно Рихт, ваш коллега, борец.

Гудай покосился на задержанного и поймал его усталый равнодушный взгляд.

— А чего он в беговых тапочках?

— Законный вопрос, — улыбнулся сидящий тут же комендант участка.

— А потому, — ответил следователь, — что ему больше нечего носить, товарищ сержант. Поссорился с хозяином спортклуба, тот его выгнал и постарался, чтобы в другие клубы не принимали. Вот он и остался в одном лыжном костюме да тапочках — остальное все продано.

Гудай хмуро поглядел в глаза майору:

— Точно ли это, товарищ майор?

— Конечно, точно, — засмеялся следователь. — Я об этой истории еще месяц назад в одной заграничной газете читал. «Нордспортсмен» даже фотографию Рихта напечатала…

— Значит… — начал было Гудай. Но следователь, отвернувшись к окну, не дал ему договорить. Он пожал плечами и ответил, будто угадав, о чем подумал сержант.

— Ничего не поделаешь, придется его обратно переправлять. Скоро приедет пограничный комиссар — повезете задержанного обратно, на границу…

В комнате наступила тишина. Гудай, насупившись, думал, что на этот раз ему не повезло: нарушитель попался, как говорится, «несерьезный». Правда, жаль парня, голодать ему там снова придется. Он так и сказал это вслух. Следователь, обернувшись к Рихту, что-то спросил у него и тут же перевел.

— Он говорит, что на работу его нигде не примут. Волчий билет.

— А как он относится к тому, что мы его передадим обратно, зарубежным властям? — спросил комендант. Следователь опять перевел, и вдруг Рихт вскочил, начал быстро говорить что-то, а потом медленно опустился обратно на стул. В глазах у него стояли слезы.

— Просит оставить его у нас. Готов нести любое наказание за нелегальный переход границы. Говорит, что ему много не надо — только еда да крыша над головой. Вот до чего довели человека!

Пока они говорили, возле комендатуры остановилась светлая, забрызганная дорожной грязью «Победа», и оттуда вышел пожилой полковник — начальник отряда. Обычно он выполнял обязанности пограничного комиссара. И когда он вошел в кабинет, Рихт поднялся ему навстречу и снова заговорил, прося, очевидно, не передавать его обратно.