Иван Никошенко - На далекой заставе [Рассказы и очерки о пограничниках]

— Товарищи! На участке Койнабра отряд белобандитов в тридцать — тридцать пять штыков перешел границу и, сняв наши посты, окружил заставу. Пять красноармейцев, отдыхавших в это время на заставе, обезоружены и уведены за кордон. Двое часовых убиты, командир отделения, недавно прибывший из Петрозаводска, рабочий Антохин, истекая кровью, добрался до деревни Кормелисты и сообщил о случившемся Штембергу. Антохин умер на руках товарищей. Провода перерезаны… Бандиты перешли границу сегодня днем, судьба уведенных товарищей неизвестна. Рота Штемберга выступала вечером. Наша задача — достичь границы в наиболее короткое время.

И уже в дверях, взмахивая рукой, добавил:

— Товарищи! Штаб передаю Варшкелису; всем, за исключением вестового штаба Пелдоева и товарища Дмитриева, остающегося в сельсовете, идти со мной.

Модест Глайден на усталой лошади повез рапорт Антохина дальше, пустившись в путь морозной ночью. А перед утром, по путаным тропам, через перелески и леса, гнали красноармейцы в сторону Койнабры, раскинувшей ветхие избы свои среди густой таежной заросли, разгоряченных скачкой лошадей.

Царапая лица, отступал назад густой сосняк, скрывал и путал в своей чаще узкую, теряющуюся в ночи тропу. Пригибаясь к горячей голове тяжело дышащей лошади, Иосиф сказал:

— Отбить бы… только бы отбить товарищей!.. Не дать погибнуть под ножами лахтарей [1] Лахтарь — мясник, палач (финск.). Так в Финляндии во время революции 1905 года и, главным образом, в революцию 1918 года называли финских белогвардейцев. Прим. состав. .

Одна тяжелее другой рождались противоречивые тревожные мысли:

«Не посмеют, — успокаивающе говорил внутренний голос. — Руки коротки. Они должны быть возвращены. Почему не посмеют? — шепчет другой голос. — Белобандиты идут на провокацию. Но ведь это же игра с огнем. Да! Этого они и хотят. Еще один удар в спину. Подлость!..»

Бандиты с большой дороги, прячущие за спиной финские ножи и вместе с тем кричащие о своей ничем не запятнанной совести. Здесь подлость проявляется во всей своей омерзительности. И он, Иосиф Глайден, понимает, к чему это приводит. Он знает, насколько напряженна жизнь на границе.

Антохин успел заметить, что бандитов было около сорока. Истекая кровью, запоминал: все одеты в короткие полушубки. Один в форме офицера финский пограничной службы. Все на лыжах. Антохин и его товарищи отстреливались до последнего патрона.

Их тридцать-сорок. У Штемберга человек восемнадцать, нас — девять, всего двадцать семь. Если негде взять больше, хватит и двадцати семи.

Тяжело храпя, несутся кони к занесенной январскими метелями Койнабре.

Голубея в сумеречной морозной дымке январского утра, пуховым покровом лежат легкие снега. Куда ни кинь глазом — на кручах зубчатых скал, на ветвях недвижных сосен и елей — везде клубками ваты стынет снег.

Обилен снегами январь. На земле снег, над головой дымчатое чудовище облаков, и кажется, что и земля и небо слиты воедино, в сплошную снежную перину, сбитую ветрами. Коченеют руки, деревенеют ноги, сводит обжигающим морозом суставы, леденит дыхание. Плохо греют дырявые шинели и тонкие дерюжные тужурки, не спасают ног от яростных ледяных укусов мороза залатанные валенки. Ресницы и усы покрыты инеем.

— Товарищи, не отставать!..

Двадцать семь человек, вытянувшись в цепочку, ныряя в наметенных накануне сугробах снега, как пловцы в белесых волнах, преодолевают с упорной настойчивостью метр за метром.

Пронизывающая усталость давно овладела людьми, но об отдыхе нет и речи. Впереди, слегка запушенная ночным ветром, вьется между кустов и деревьев, прыгает на снеговые холмы и срывается с горных круч утоптанная ногами врагов лыжня.

Впереди отряда, протаптывая тропу, идет Иосиф. Вязнут в снегу ноги, за воротом шинели, в голенищах сапог, враждой складке смерзшейся одежды — снег. За Иосифом, разгребая снег, двигается Модест, затем командир Кормелистской дистанции, сухой, подтянутый Штемберг. За Штембергом — Шамшур, Пойкан, Иван Стрелкин, Щиев и другие.

Штемберг прибыл в заградительный отряд из Петрозаводска. Сын политического ссыльного и шуйской крестьянки, в прошлом он — слесарь-оружейник Александровского чугуноплавильного завода. Член большевистской партии с июля тысяча девятьсот семнадцатого года, участник ареста монархически настроенного офицерства, подготовлявшего в Петрозаводске несколько месяцев тому назад контрреволюционный переворот, дисциплинированный, неутомимый боец.