Мирмухсин - Умид. Сын литейщика

Студентов разместили в клубе и в домах колхозников, которые выделили для них свободные комнаты.

Землянки, вырытые у самого подножья холма, уже были заняты колхозниками, прибывшими из Кызылтепинского района Бухарской области.

На рассвете в кишлаке Янгикурган заревели карнаи [36] Карнай — духовой музыкальный инструмент. . Тысячи людей с кетменями, кирками, лопатами на плечах направились в холмистую степь, чтобы копать землю. Работы развернулись на трассе протяженностью в пятнадцать километров. Предстояло «рассечь» высокие холмы и провести сквозь них канал, по которому вода поступит из Карадарьи в водохранилище.

Через несколько дней Арслана назначили десятником. Работая со всеми наравне, он еще и вел учет работы, выполненной каждым, выпускал боевой листок. Каждый вечер, когда все шли в лагерь, где их ожидал ужин и отдых, он отправлялся в штаб и давал сведения главному прорабу.

А потом, когда на землю опускалась ночная прохлада, когда все вокруг стихало и лишь цикады продолжали свою звонкую песню, Арслан, Захиди и Бурхан отправлялись к реке. Нередко туда же Арслан брал и свой остывший ужин, оставленный для него друзьями. Они подолгу сиживали на берегу, любуясь отраженными в воде звездами, луной, поверяя друг другу мечты. Им очень хотелось приехать сюда этак лет через пять — десять и увидеть, как преобразился край.

Иногда друзья уходили. А Арслан оставался один, сославшись на то, что нужно кое о чем подумать. И думал. Об отце, о матери. О Елене тоже. Почему-то, когда он думал о Елене, в голову приходили стихи. Чаще совсем не связанные с ней, просто стихи о природе. И он записывал их. Чтобы позже послать девушке…

В кишлак Янгикурганча прибыли первые номера многотиражки «Каттакурган хавузи». Редактором ее был студент Самаркандского государственного университета Рашидов, с которым Арслан недавно познакомился в штабе. Арслан еще не знал, что джигит, которого интересовало все, даже мельчайшие подробности о стройке на Янгикурганском участке, — редактор газеты. Между ними завязался оживленный разговор. Собеседник его был высок, строен. Иссиня-черные, слегка вьющиеся волосы зачесаны назад. Разговаривая, смотрит в глаза, будто хочет узнать и то, что собеседник, может быть, забыл сказать.

К ним подошел плечистый, коренастый парень. Рашидов хлопнул его по плечу и представил Арслану.

— А это Аскар, — весело сказал он. — Корреспондент нашей газеты и поэт. Так что, если он попадет на ваш участок, прошу любить и жаловать!

С этими словами джигит отошел, оставив их вдвоем с Аскаром. Они разговорились о поэзии и любимых поэтах. От Аскара-то Арслан и узнал, что только что беседовал с редактором «Каттакурган хавузи», с которым давно искал встречи, чтобы показать свои стихи. Аскар согласился сам ознакомиться с его стихами, и Арслан отдал их ему, вырвав из блокнота несколько исписанных листков.

Через несколько дней одно из его стихотворений появилось в газете. После этого в ней часто печатались корреспонденции о передовиках строительства, под которыми значилась подпись — А. Ульмасбаев.

…Трое джигитов, трудившихся в поте лица, вечером пришли по обыкновению к реке. Стоя по колено в воде, умылись. Может, поплавали бы, отыскав тихую заводь, да не было сил. Вода неслась, будто спешила покинуть эту знойную землю, где так нещадно палит солнце. Невдомек ей, что она сама может взрастить могучие деревья, целые рощи и фруктовые сады, и тогда они будут оберегать ее, воду, своей тенью. Что ж, ей помогут люди. Не зря же они прибыли сюда…

— О чем замечтался? — крикнул Захиди с берега.

Арслан обнаружил, что стоит в реке один и пристально смотрит на воду. Его друзья уже оделись и устроились, свесив ноги, на сури, поставленном неподалеку от берега.

Арслан вытер лицо и, неторопливо надевая рубаху, подошел к ним.

Бурхан был мастер рассказывать анекдоты. Вот и сейчас ему вспомнился пикантный анекдот о Насреддине-афанди, который он не преминул тут же рассказать. Друзья смеялись, слушая, как попал впросак незадачливый жених Насреддин-афанди.

В этот момент на берегу появилась девушка с ведром. На ней был белый халат. В сумерках ее нельзя было рассмотреть, но скорее всего это была медсестра из амбулатории.

— Ай да красавица, легка на помине! — воскликнул Арслан, хлопнув в ладони. — Быть бы мне на месте Насреддина-афанди, а тебе на месте его суженой, я бы не растерялся!..

И опять втроем громко рассмеялись. И вдруг разом умолкли. Теперь на их лицах было больше растерянности и испуга, чем веселья. Потому что девушка обернулась и, даже не набрав воды, направилась к ним. «Сейчас подойдет и влепит пощечину!» — подумал Арслан.