Георгий Данелия - Не горюй!

— Клюет! — сунул рыбку в карман пиджака и тут же закинул снасть снова. Вторая рыбка затрепыхалась на крючке.

— Браво! — крикнула Розочка и захлопала в ладоши. — Иван Сергеевич, вы настоящий чародей!

Травкин оглянулся. Все плыло вокруг него, и только улыбающееся лицо Розочки, ее восторженные глаза виделись ему четко и ясно. Он, покачиваясь, подошел к ней и тихо спросил:

— Вы меня понимаете?

— Да, — так же тихо ответила Розочка.

— Будьте моей женой! — вдруг сказал — Иван Сергеевич.

По утренним улицам спешили на работу люди, мчались машины.

К киоску «Мосгорсправки» подошел Прохоров. Он встал, было, в конец очереди, но потом передумал, и подошел к окошечку.

— У меня с-срочный случай!

Очередь заволновалась:

— А почему без очереди?

Но Прохоров внушительно сказал:

— Мне надо ч-человека в с-сумасшедший дом отправить, ясно?

Очередь замолкла, уже глядя на Прохорова с уважением.

— Объясните, гражданочка, — всунулся Прохоров в окошечко. — Вот, ежели, п-п-п-приехали мы с одним человеком в Москву, а он манией величия болен, то…

— Три копейки! — не поднимая головы от справочников, сказала женщина.

Прохоров подал деньги и сказал:

— Скажите, куда заявление подать?

Женщина написала ему адрес.

Прохоров взял бумажку, с удовлетворением прочитал ее и бережно спрятал в карман.

В номере гостиницы зазвонил телефон. Иван Сергеевич сел на кровати и, не соображая, где он находится, часто заморгал. Рядом, на соседней кровати, раскинув руки и сладко причмокивая, храпел Миша.

Иван Сергеевич, наконец, очнулся и побежал к телефону.

— Алло!

— Товарищ Травкин?

— Я.

— Не кладите трубку. Верхние Ямки вызывают.

Иван Сергеевич замер у аппарата.

В дверь легонько постучали, и на пороге показалась Розочка с чемоданом и шубой в руках. Она положила вещи на стул и подошла к Ивану Сергеевичу. Потупив глаза, сказала:

— Иван Сергеевич, милый, я не спала всю ночь!

— Чего? — испуганно спросил Травкин.

— Я согласна.

— Чего? Простите, — Травкин только сейчас заметил, что стоит перед женщиной в форме футболиста тридцатых годов: трусы до колен, майка носки с резинками. Он бросил трубку, схватился за брюки и побежал в ванную.

В трубке что-то забулькало. Розочка взяла ее:

— Алло?.. Ивана Сергеевича?.. Позвоните попозже, он сейчас не может подойти. Он надевает брюки… Розочка… Хорошо, я передам… А кто говорит?.. Жена?.. Я передам, не беспокойтесь… До свидания. — Розочка повесила трубку и подошла к зеркалу.

Миша проснулся, включил радио и накрылся с головой одеялом.

— Здравствуй, Мишенька.

— Я ничего не помню, — виновато сказал Иван Сергеевич, выходя из ванной. — Двадцать лет не пил — и вот… Простите!

— Вы — чародей! Вы — настоящий антимещанин!

— А что я натворил?

— Ничего! все было просто очаровательно! Вы сварили колоссальную рыбацкую уху!.. Да… Звонила ваша жена, просила вам передать, — тут Розочка засмущалась, — блудливый кот… — добавила она очень ласково.

— Чего?!

— Блудливый кот.

— А что вы ей сказали?

— Я сказала, что вы надеваете брюки… а она…

— О-о-о! — Иван Сергеевич, схватившись за голову, сел на кровать.

— Иван Сергеевич, дорогой, не огорчайтесь! Мы поселимся где-нибудь в медвежьем углу, в шалаше. Будем рыбачить, ловить птиц, печь картошку на костре. Она вся такая черная, черная, а как разломишь — белая, белая и хрустит на зубах. Мы будем с тобой ходить утром по воду босиком, по прохладной росе, милый…

Миша окончательно проснулся, протер глаза и сказал с оттенком зависти и восхищения:

— Ну, ты и даешь, дядя Ваня!

— Я женат! — заорал Иван Сергеевич на Мишу. — У меня дети есть!

Миша пожал плечами, схватил одежду и скрылся в ванной.

— Иван Сергеевич! — воскликнула Розочка, в экстазе, прижимая руку Травкина к своей груди. — Если вы не свободны, неважно — мне от вас ничего, ничего не надо, клянусь! Я хочу только видеть вас всегда! Я буду вашим секретарем, домработницей…

— О-о-о! — снова застонал Травкин.

— Ну, хорошо, хорошо… Не надо!.. Иван Сергеевич, Мой милый, мой самый замечательный человечек, — страстно зашептала Розочка. — Знайте, что есть на свете любящее вас существо! И когда вам будет совсем плохо — позовите! Солнышко! — она заплакала.

Распахнулась дверь, и вошел запыхавшийся Любашкин с букетом цветов в руке.

— Товарищ Травкин! — сказал он тихо. — Разрешите мне первому поздравить вас!

— Ты не смеешь! — взвизгнула Розочка. Она вскочила и загородила Ивана Сергеевича своим телом. — Я тебе не позволю! Это выдающийся человек! Он нужен людям! Убей лучше меня!