Георгий Данелия - Не горюй!

— Рыбка! — сказал он, разворачивая жирную бумагу. — Хочешь? — спросил он, отламывая большой кусок.

— Не-е-е…

— Вкусная, — сказал Миша, аппетитно чавкая.

— Кило триста. Я ее на кружок поймал, — похвастался Иван Сергеевич.

— Домашняя, значит, — сказал Миша уважительно и отломил еще кусок. — А я вот никак жениться не могу… Всю жизнь по столовкам…

— Что, не нравится никто?

— Наоборот, мне почти все нравятся. Только я никак познакомиться не могу. Наверное, во мне шарма нету. Вот ты, дядя Ваня, как думаешь, есть во мне шарм?

— Не знаю… О-о-о!!! — вдруг взвыл Иван Сергеевич, хватаясь за щеку.

Они вышли из гостиницы и сели в такси.

— В какую-нибудь зубную поликлинику! — сказал Миша, усаживаясь рядом с водителем.

Машина тронулась.

— Хуже нет, когда зуб болит, — сказал таксист, шипя и шепелявя. — Рожать и то легче.

— А ты что — рожал? — спросил Миша.

— Рожать-то я не рожал, — прошепелявил таксист. — А зубов всего пять штук осталось… Теперь берегу, а раньше, по глупости, чуть заболит — сразу — дерг!.. Говорят, в каких-то Ямках снежного человека поймали и у него тридцать три зуба… Житуха: рви — не хочу!

— А как его поймали? — поинтересовался Миша, оглянувшись на Ивана Сергеевича. Тот держался за щеку, не слушал.

— А он, говорят, водопроводные трубы перегрызал… Весь город без воды оставил… Вчера по телевизору показывали… Сам не видел, а толкуют, что он дикий совсем… Конечно, приодели его для выступления, а порядков он не знает, зубы скалит…. Дикторша ему: пой! А он не понимает… Сырых грибов, говорит, дайте. Ну, а откуда они там грибов возьмут?.. Так и не раскололся.

— Ты все перепутал, друг, — тихо сказал Миша. — Никакой он не снежный человек.

— А кто? — живо спросил таксист.

— Марсианин. Только это, конечно, между нами…

— Могила! — сказал таксист, радостно сверкая глазами.

— А чего вам ехать в поликлинику? — спросил он, подумав. — Там народу — до утра сидеть. Вот тут платный доктор живет. Здорово рвет!

— Останови!.. — сказал Миша.

— Вон тот подъезд, — сказал таксист, затормозив. — Квартира тринадцать. Семен Семеныч.

Иван Сергеевич выскочил и побежал к подъезду. Миша сунул рубль шоферу, догнал Травкина, на бегу засмеялся:

— Ну, дядя Ваня, снежный ты человек, оказывается.

Ивану Сергеевичу было не до шуток.

Они поднялись по лестнице и остановились у квартиры № 13. Миша длинно позвонил. Дверь приоткрылась, выглянул Любашкин, курносый, круглолицый человек, в толстых роговых очках.

— К Семен Семеновичу! — сказал Миша, дергая дверь, чтобы открыть ее пошире. Но дверь оказалась на цепочке.

— Семен Семеныч в Воронеж уехал, — Любашкин, не отрываясь, зачарованно смотрел на Травкина. — Навсегда… Переселился…

Иван Сергеевич с отчаянием махнул рукой, и они пошли по лестнице вниз.

Любашкин пристально глядел им вслед. Потом бросился вперед, напоролся грудью на цепочку, торопливо отцепил ее и помчался по лестнице, крича:

— Товарищ Травкин! Товарищ Травкин! Минуточку!

Он схватил Травкина за руку и ласково сказал:

— Товарищ Травкин, зайдите ко мне. Я очень прошу… На пять минут… Всего на пять минут. Вы вчера так хорошо выступали. Моя жена будет в восторге.

— Не могу — зуб болит.

— У меня есть. У меня есть, — Любашкин нежно подталкивал Ивана Сергеевича.

— Розочка! — крикнул Любашкин, заглядывая в кухню, не отпуская руку Ивана Сергеевича, — Розочка, посмотри, кто к нам пришел в гости!.. Это же Травкин.

Из кухни выглянула жена Любашкина, всплеснула руками.

— Я сейчас! — побежала она в комнату.

Комната Любашкиных выглядела несколько странно. В простенке между окнами стояло большое, в натуральную величину распятие. Христос истекал кровью на черного дерева кресте. В другом углу стоял аквариум. В аквариуме рыбки ныряли в грот из ракушек. На стенках висели: тарелки, кокосовые орехи, ржавая шашка, деревянный штурвал, сапог со шпорой и пустые бутылки с заграничными этикетками.

Розочка сдернула с себя фартук, бросила его в спешке на распятие, стащила через голову платье, забросила его в шкаф и, облачившись в узкие брючки, позвала:

— Заходите!

— Прошу! — Любашкин чрезвычайно любезно, но в то же время настойчиво, затолкал Ивана Сергеевича и Мишу в комнату.

— Давайте знакомиться!

— Любашкин, замдиректора духовной семинарии по хозяйственной части, хотя сам, — Любашкин захихикал, — так сказать, профессиональный атеист. В свободное время увлекся редкостями, — он показал рукой на стены.