Лилли Промет - Девушки с неба

— Есть люди гораздо несчастнее меня, — ответила Таня.

Они шли к полям. Пахло викой, шелестела поспевающая рожь. Тане казалось, что этот шелест был похож на шепот, обвиняющий, предупреждающий, что зерно осыплется раньше, чем его успеют собрать!

В вечернем небе угасали желтые и лиловые полосы, а серые тучи словно затвердели на месте. В деревне зажигались огни. Ветер доносил с другого берега звуки гармошки. Должно быть, играл какой-нибудь подросток, потому что мужчин в деревне становилось с каждым днем все меньше.

Татьяна Лескова задумчиво смотрела на бледные облака в золотистых трещинах, а Лиили здесь, на берегу Шайтанки, ощутила, какой пустой была ее жизнь, и дала волю своим горьким мыслям. Ей было уже тридцать лет, хорошего вспоминалось мало. Как жить дальше? Она так одинока…

— А Гуннар? Ты любишь его? — спросила Татьяна.

— Не знаю. Наверное. Но после смерти дочери все осложнилось. Иногда, когда я думаю о том, что было… Все невозможно объяснить…

Гуннар, пожалуй, любил ее по-своему, но Лиили эта любовь казалась половинчатой.

Они учились в одной гимназии, а потом в университете. Гуннар привык, что его боготворили мать и молодая черноглазая девушка. Его девушка, уже со школьной скамьи — его. Девушка стояла иногда часами на улице и ждала Гуннара, который в это время, позабыв обо всем, болтал со знакомыми где-то в кафе. Может быть, она слишком многое прощала Гуннару? Но иначе Лиили не могла. Она любила.

Однажды она ждала Гуннара за тумбой для афиш, переступая с ноги на ногу и согревая дыханием замерзшие пальцы. Было очень холодно. Опять ее любимый забыл о ней! И Лиили решила напомнить ему о себе…

Все окна в маленьком доме инженера Ситска были полны яркого света. В угловой комнате, Гуннара, тоже горел свет. Лиили набрала пригоршню снега и бросила в окно. Гардина зашевелилась, Лиили спряталась за дверью. Она больше не сердилась, гнев ее уже прошел: сейчас выйдет Гуннар, любимый, растерянный, извиняющийся…

Дверь открыла горничная Анна, в белом переднике, в крахмальной кружевной наколке.

— Господин просил сказать, что у него гости и он не может выйти.

В этот вечер Лиили всю ночь бродила по пустым улицам старого, заметенного снегом города. В парке она села на скамью и хотела замерзнуть. Смерть не пришла, через несколько дней в одинокой комнатушке Лиили появился Гуннар. Явился с тысячей извинений, был несчастен и нежен, и Лиили — примирение так сладко! — плакала у него на груди. А уходя, Гуннар сказал:

— Моя мама была очень удивлена. Она считает, что девушке не подобает ходить под окнами мужчин и кидаться снегом.

— А дальше? — спросила Татьяна.

— Однажды Ванда Ситска позвала меня к себе. Я знала, что супруга инженера чопорна и старомодна, поэтому я оделась подчеркнуто скромно. Хотела произвести на будущую свекровь приятное впечатление. Я стояла у зеркала и дрожала от возбуждения: не делает ли меня этот белый воротник инфантильной? Не кажется ли мое лицо широким от этой шляпы с загнутыми кверху полями?

«Видите ли, прейли, — сказала мне Ванда Ситска. — Я мать, и будущее моего сына для меня важно. Поэтому я и хотела поговорить с вами».

Потом она говорила, что мы с Гуннаром не подходим друг другу. Что ее сын из хорошей интеллигентной семьи, что я милая девушка, но… одним словом…

Я понимала, что она хотела сказать. Ведь я всего лишь дочка простого ремесленника.

«Хорошо, — сказала я, — но почему вы раньше не объяснили этого своему сыну?»

Ванда Ситска усмехнулась:

«Вы должны понять… молодой мужчина… Как я могла ему это объяснить. Это вы должны были сами понять. У каждого мужчины, прежде чем он женится, бывают свои маленькие похождения».

Маленькое похождение ее сына… А я уже ждала ребенка! Гуннар говорил, что любит меня, что ему до смерти все надоело, он устал и хочет покоя. Но если мать не согласится, ничего не выйдет.

Все-таки мы поженились. Проуа боялась скандала. Настоящей свадьбы не было. Ванда Ситска в этот день куда-то уехала. В гости, на две недели. А свекор ушел в клуб играть в бридж…

— А зачем тебе надо было выходить замуж? — спросила Таня. — У тебя была работа, ты была независима.

Лиили пожала плечами.

— Но ведь я ждала ребенка. — Лиили глубоко вздохнула. — С Вандой мы до сих пор на «вы». Ребенок заставил со многим смириться. А теперь у меня никого нет…

— А Гуннар?

Не отвечая, Лиили протянула руку. Крепко, по-мужски пожала ее Таня. Уже перейдя мост, она обернулась, и, не различив в темноте фигуры Лиили, крикнула тихо: