Баязит Бикбаев - Когда разливается Акселян

Тимер рос, времена менялись. Революция изменила судьбу бедного люда. Однако вставать на ноги разрушенной стране было нелегко. Односельчане Тимера с тревогой и страхом смотрели на небо, на палящее солнце, под жестокими лучами которого высохли и почернели посевы.

Дождя не было все лето…

— Беда! — тяжело вздыхали крестьяне. — Страшно подумать о завтрашнем дне.

Надвигался голод.

Мать Тимера, глядя на отощавшего сына, плакала. Люди продавали скот, имущество и быстро уезжали в поисках лучших земель.

— А куда нам ехать, сынок? — с тоской говорила мать. — Да и продать-то нечего.

Однажды она вернулась из сельсовета и заявила:

— Одевайся, Тимербулат! Поедешь в приют. Хоть ты не будешь голодать, а я уж как-нибудь перезимую.

Тимер не знал, что такое приют, и потому испуганно переспросил:

— Куда?

— В Ташлы, дитя мое.

Дрогнули колени у Тимера. Вспомнил он, что в селе этом жил злой и жадный бай, которого все звали боярином. Мама сама о нем много рассказывала, как мучилась, работая на его полях. Неужели она всерьез хочет послать его в Ташлы? Нет, он не поедет туда! Тимер прижался к стене, расстроенно глядя в окно. На глаза его навернулись слезы.

— Ну что же ты? — нетерпеливо сказала мать. — Лошадь уже запряжена. Одевайся скорей! У сельсовета ждут тебя товарищи. Или ты не хочешь учиться?..

Тимер вскочил. Это совсем другое дело! О настоящей учебе он давно и страстно мечтал. Все сомнения и страхи тотчас рассеялись. Смекалист и любознателен, он сызмала и в сельской двухклассной школе учился с большим желанием. Одно его огорчало: уж больно плохонькая была на нем одежонка. Стесняясь ее, он обычно сидел в классе насупившись и не поднимая глаз от некрашеного дощатого пола. Как же быть теперь?..

— Сынок! — повторила мать. — Ты не заснул?

Так и не разобравшись окончательно в своих чувствах, Тимер, сопя и торопясь, начал одеваться. Набросил на плечи старый бешмет, натянул сапожки со стоптанными каблуками. Ласково и печально глядя на него, мать обернула его худенькую шею дырявой шерстяной шалью, натянула на голову мужнин заячий треух, сшитый когда-то из двух потертых шкурок. Потом завернула в полотняное полотенце ломоть хлеба, испеченного в золе и, взяв сына за руку, вышла с ним на улицу. В глазах ее стояли слезы, и потому она отвернула лицо в сторону.

— Злой ветер осенью глаза режет, — как-бы оправдываясь, промолвила она.

Но не пенять еще Тимеру своей матери…

Заломил он на ухо шапку, зашагал стремительно, по-взрослому. Не понять было ему еще сердца матери, бессильно прислонившейся к случайным воротам. Осушил ветер ее глаза, но не погасил затаившейся в них боли…

У сельсовета уже стояла запряженная лошадь. Большая телега была доверху заполнена душистым сеном. Возница Гариф, заткнув за пояс варежки из овчины и липовое кнутовище, бережно снимал с лошадиной гривы колючий репей. У телеги возилось несколько мальчишек.

Тимер приметил среди них и своего друга Галяу. Сколько дикого лука они насобирали вместе, сколько плотвы и пескарей выловили в Акселяне!.. Хоть и ссорились порой, но мальчишеские обиды быстро забывались. Галяу отходчив, умеет заразительно и звонко смеяться. Весело с ним будет Тимеру.

— Ага, и ты пришел, лопоухий! — сказал Гариф, завидев Тимера. — Долго заставляешь себя ждать. Трудно от материнской юбки оторваться, а? Ну ладно, сейчас возьму нужные бумаги и поедем.

Гариф Иртюбяков вскоре появился с председателем сельсовета.

— Ну, комиссары! — бодро воскликнул председатель. — Счастливого пути! Считайте, что вам повезло. Не каждому нынче выпадает учиться. Вас и оденут, и накормят, только не осрамите нашу деревню…

Председатель повернулся к вознице:

— Эти ребята скоро станут большими людьми. Вези их осторожно, сдай с достоинством.

Он привлек к себе и ласково обнял за плечи мальчишек.

— Прощайте, соколики!

Тимеру он приподнял шапку, надвинутую на глаза.

— Вот так носи ее, по-комиссарски, быстрее вырастешь.

Мальчики взобрались на телегу и замахали руками.

Гариф натянул вожжи, и покатилась галька из-под тяжелых деревянных колес, поплыли назад выжженные солнцем почерневшие поля.

Дорога, дорога!.. Куда приведет она ребят?

Хитер Гариф Иртюбяков. Скрылась деревня из виду, тотчас ссадил мальчишек, заставил их идти пешком и сажал обратно лишь когда катила телега под гору.

— Ай-вай, не отставай! — весело кричал он.

Ребятишки мчались за возницей, слушая его шутки. Им интересней, да и лошади легче.