Авенир Крашенинников - Особые обстоятельства. Рассказы и повести

— Ловко, — засмеялся Корсаков. — Ну и хулиганье. Лучше бы такого умельца к делу приспособить. А чего же ты не кефир притащил?

— Коровы у нас пока что его не дают. Да и день у меня особый. Можно сказать, исторический. — Печенкин поставил бутылку, сделал руки по швам: — Разрешите доложить! Вступил я в колхоз. Добровольно и сознательно. Из временного постоянно.

— Балаболишь, как всегда, — поморщился Корсаков. — А завод?.. Или назад дорожка заказана?

— Так и есть! Ну до чего же вы, товарищи со стажем, к нам недоверчивые! Как только поступишь самостоятельно, не по вашему разумению, враз детективами заделаетесь… И Однодворов вылупился на меня, как кот на мышь, которая вдруг замяукала. Понял я за это время многое, — посерьезнел Печенкин; у него часто бывали такие переходы в — настроении. — Слесарил себе, собирал сельхозмашины, а в какие руки они попадают, как они служат, было мне до фени.

Теплом оплеснуло Корсакова. Уставший от раздумий, от неопределенности, он теперь по-особому отметил, что именно к нему пришел Печенкин, и сказал растроганно:

— Что ж, по такому случаю можно.

Он достал из стола единственный свой стакан, сходил вымыть его под краном, пододвинул его Печенкину.

— А штопор, Виталий Денисыч?

— Не обзавелся.

— Ладно, пока протолкнем. После хозяйством будем обзаводиться.

— Дальше-то как? — Виталий Денисыч ногтем щелкнул по стакану.

— Вопрос понял. В город за кефиром ездить буду…

Вино отдавало жженым сахаром, черносливом. Корсаков хотел после себя снова сполоснуть стакан, но Печенкин удивился:

— Недавно из одного котла хлебали, а тут…

— Как у тебя с рукой? — вспомнил Корсаков.

— Зализал. Во, хоть на скрипке играй. Тетке вчера поленницу дров напластал. Заревела моя тетя в три ручья…

— Слышу — говорят, так я по-свойски, без стуку. — В дверь входил Иван Тимофеич Лучников, быстренько оглядывая комнату. — Бражничаете? — Он разделся, принялся протирать бороду. — На воле-то теплеет вроде. — Протопал валенками, приподнял бутылку. — Медалей-то, ровно герой какой!.. Ну-ну, одобряю я тебя, Печенкин, дай бог, чтоб не ты последний… Только учти, коль идешь в атаку — залечь на полпути хуже некуда. Это я вспоминал, когда в буран пробивались. — Он многозначительно глянул на Корсакова. — Ну-ко, налейте мне какавы этой — для разговору.

— Я не лишний?

— Ты мне городские шарканья брось. У нас сразу — мешаешь, попросим: «Давай, скажем, Иван Тимофеич, выйди на пару минут.» И без обиды. Значит, так надо. — Он выпил глоток, зажмурился: — Какава и есть: ни для здоровья, ни для куражу… Ну вот, а теперь, товарищ Печенкин Григорий Афанасьевич, попрошу тебя на маленько нас оставить.

Печенкин захлопал глазами: — Откуда имя-отчество-то узнал? — покрутил головой, послушался.

— А разговор у меня короткий, — продолжал Лучников со строгостью в голосе. — Про мзду и воздействие твое на Лепескина доложил Старателеву зловредный Чибисов. У меня лазейки не было, да и не искал я ее: Старателей спросил, я подтвердил по совести. Но ты нос не свешивай и губы не распускай.

Видимо, вино подействовало: Виталий Денисыч отвернулся, несколько раз с шумом выдохнул.

Теперь ему сильно жалко стало Стафееву. Не потому, что похоронил в душе своей какие-то крохотные живульки-надежды, хотя и потому… жалел, что не очутилась Татьяна с Чибисовым в особых обстоятельствах, не узнала его как следует. Поговорить бы с Татьяной, предостеречь, остановить, пока не поздно. Но, может быть, уже и поздно, и никакого права он не имеет вмешиваться — не поверит она ему, как никто бы в этом случае не поверил…

Конечно, этих думок своих Корсаков не выдал, проводил Лучникова и Печенкина до центра села, до правления, темнеющего замерзшими окнами, попрощался за руку. Обратно идти медлил, читал объявление, которого прежде на дверях не было:

Уважаемые жители! В нашем колхозе ежемесячно 14 и 25 числа в помещении зала заседаний правления мастерами областного центра из салона «Улыбка» будут проводиться: маникюр, химическая завивка, укладка, всевозможные стрижки и прически, окраска волос в любые цвета…

Некоторые люди сами умеют окрашиваться в любые цвета, вот и он тоже попробовал…