Владимир Попов - И это называется будни

Как ни пыталась Наташа определить реакцию Золотарева, это ей не удалось. Лицо неподвижное, точно высушенное, глаза тусклые, точно замороженные.

— Ну что? — не прекращая писать, спросил Гребенщиков, когда Наташа смолкла.

— В этом что-то есть. — Интонация у Золотарева самая благожелательная.

Гребенщиков отбросил ручку.

— Ну, батенька, фантастика вам, кажется, не на пользу.

Вызвал главного инженера Зубова.

Когда тот вошел, отпустил ту же ориентирующую шуточку в адрес Наташи и потребовал, чтобы она начала все сначала.

Это было уже похоже на издевательство, но, ободренная поддержкой Золотарева, Наташа не только повторила свою речь с выдержкой, которой сама удивилась, но и описала приспособление, которое позволит облегчить стыковку труб, и даже сослалась на опыт ярославских шинников.

— Как вам этот полет фантазии? — Самой формой вопроса Гребенщиков подсказывал Зубову характер ответа.

Тот посмотрел на всех поочередно непонятным взглядом и сказал так же непонятно:

— Мне стыдно.

— За кого? — В тоне Гребенщикова полное благодушие — он уверен, что нашел в главном инженере единомышленника.

— За себя, — твердо проговорил Зубов. — Я столько мучился над этой задачей — и вот вам простое, эффектное и эффективное решение. — Заметив гнев в глазах директора, спросил вежливо: — Можно уйти?

Гребенщиков отпустил его кивком головы и уставился на Наташу гипнотическим взглядом.

— Скажите откровенно, кого осенила эта мысль? Только не выдумывайте, что вас.

— Какое это имеет значение? — Наташа попыталась уйти от прямого ответа — Борис запретил ссылаться на него, чтобы не повредить делу.

— Не стоит играть со мной в прятки, я и так догадываюсь.

Не хотелось Наташе нарушать наказ брата, но еще больше не хотелось обкрадывать его, тем более что она уже предвкушала победу. Какой ни твердокаменный, какой ни злонравный Гребенщиков, но при такой расстановке сил сопротивляться он не сможет.

— Вы не ошиблись. Это мысль Бориса Серафимовича, — не без гордости произнесла она.

— Пусть бы он лучше занимался своими делами — их у него предостаточно, а не заглядывал через соседний забор, — вырвалось у Гребенщикова. Не унималась у него, нет-нет и давала о себе знать давняя прочная неприязнь к Рудаеву.

Он еще раз как-то странно взглянул на Наташу, потом повернулся к Золотареву.

— Сейчас же зайдите с начальником проектного отдела к Зубову и все скрупулезно обсудите. Что, где, когда, как, насколько. Трубы для ускорения будем делать у себя на заводе в котельном цехе. И завтра же командируйте толкового человека в Москву, чтобы принципиально договорился о вертолете.

Не задавая больше никаких вопросов и не спрашивая, будут ли они, Гребенщиков кивнул в знак того, что аудиенция окончена.

Наташа вышла от Гребенщикова, испытывая то же чувство, какое испытывает воин, приготовившийся к длительной осаде неприступной крепости и неожиданно обнаруживший, что крепость оставлена противником на милость победителя. Она не знала, куда деть себя от радости. Повертелась немного перед зданием заводоуправления и на попутной машине поехала в конверторный цех — там в кабинете брата на время его отсутствия засел Глаголин. Сегодня у нее с Володей свидание, но ждать вечера, когда не терпелось рассказать о немыслимо любезном приеме и фантастически легком решении сложного вопроса, было слишком тягостно.

Поглощенный своими расчетами, Глаголин даже не поднял головы, когда перед ним возникла Наташа.

— Я не помешала? — спросила она, кое-как придав своему голосу оттенок официальности.

— Талочка! Да как ты можешь помешать! Умница, что пришла. Бо-ольшая-пребольшая! — восторженно завопил Глаголин.

В одно мгновение он оказался возле Наташи и, подняв ее на вытянутых руках, покружил по комнате.

— Добрый день, Володя, — роняя косынку и слегка пошатываясь, произнесла Наташа.

— Добрый! Очень добрый, Талочка! — Глаголин был явно в ударе. — Если б ты знала, какая красивая формула получилась у меня! Как античная статуя! Как прелюдия Баха! Хоть на ноты перекладывай! Эта формула диффузии серы из стали в шлак при разных температурных условиях будет пригодна для всех случаев нашей металлургической практики. И для конверторов, и даже для мартенов любого масштаба. Ею я завершил целый раздел десульфурации. Но не это самое главное. На меня еще посыпались, как из рога изобилия, радости извне. Получил из издательства «Знание» договор на публикацию одной моей работы отдельной брошюрой.