Владимир Попов - И это называется будни

От кнопок мысли почему-то перешли к лопате, с которой начал свою трудовую жизнь на шихтовом дворе. Изнурительная была работенка. Летом донимала жара, осенью — сырость, зимой — холод. Попробуй продержись день напролет на ветру да на сквозняке. И все до последнего пуда, что шло в мартеновскую печь — известняк и руда, чушки чугуна и куски металлолома, — все надо было поднять руками, погрузить в мульды и потом толкать вагонетки с грузом своими плечами на рабочую площадку. Вот так и шнырял от пышущей жаром печи под открытое небо и снова к печи. И в дождь, и в мороз, и в пургу. Шел всенародный бой, упорный и длительный, за индустриализацию, и кто в азарте боя думал о легкой работе и сытной еде? Не думал и он, и его сверстники, такие же юнцы. И если б им тогда сказали, что придет время, когда мощные и умные механизмы будут выполнять за них всю работу, — не поверили бы, как не верят в ковер-самолет и скатерть-самобранку.

А вот теперешние юнцы пришли в сказку и знать не хотят, что было иначе. Потому и не ценят они всего того, что сделано для них.

И у Серафима Гавриловича созревает желание просветить малость молодое пополнение. Не беседа это будет. Словам, да еще сухомятным, молодежь нынче не внемлет. А вот поводить по старому мартеновскому цеху, благо там не все печи снесены, да поджарить уши меж печами, которые впритык друг к другу стоят, да загнать под рабочую площадку, где от жары и газа не продохнешь, — вот таким методом им кое-что втемяшишь.

Серафим Гаврилович сразу же понял, что одному ему тут не управиться. Ну хорошо, поводит он своих, цеховых ребят. А остальные? На заводе молодежи тьма, куда больше, чем бывалых да обтертых, — как быть с ними? Чтобы прививать знания и навыки — для этого все предусмотрено. Курсы разные, книги по всем специальностям — что нужно знать начинающему рабочему. А вот каким он должен быть, начинающий рабочий, что требуется от него как от человека, — тут явный пробел. Вот если б оформить такой свод или устав — какие качества обязан выработать в себе молодой рабочий. Есть у нас и такие, нечего греха таить: в грудь кулаком себя бьет — смотри не замай, я рабочий, а цена ему… Только этим надо заняться всерьез. Заинтересованных людей найти, обсудить со всех сторон, чтоб не было пустого звона, и пусть машина крутится.

Певуче заскрипела плохо прилаженная дверь, в дистрибуторскую вошел Збандут.

Серафиму Гавриловичу стало досадно. И чего было не прийти во время обкатки конвертора? Застал, когда сидит, как сыч на суку.

— Сторожите, чтоб не украли? — В голосе Збандута, в беглом взгляде едва заметная усмешка.

— Даю мотору остыть, — нашелся Серафим Гаврилович, — а между делом кое над чем раздумываю.

— Выплывет ли последний Кеннеди на политическую арену?

Тоже с подковыркой. И чтобы как-то приподнять себя в глазах директора, Серафим Гаврилович стал рассказывать, какие мысли тревожат его.

Выдав заряд, умолк в ожидании возражений.

Збандут потрогал пальцем одну кнопку, другую. Не нажимая, как бы забавляясь.

— А в этом что-то есть. Даже больше, чем что-то, — сказал он. Отошел, подумал немного. — Ну что же, благословляю. Возьмитесь и составьте такой свод. Кто лучше знает, каким должен быть образцовый рабочий, как не сам рабочий? Цеховой комитет растормошите. Это их прямая обязанность — поддерживать инициативу снизу. Пожал руку Серафиму Гавриловичу, добавил многозначительно: — Вашей инициативе можно дать широкую дорогу.

Бутылка шампанского. Коробка конфет. Букет чайных роз. Вино и конфеты в пакете, а розы не спрячешь, и Юрию немного неловко от взглядов, которые он ловит на себе. Восхищенно и завистливо смотрят на него девушки, с откровенной насмешкой — парни, тем более что этот мрачновато-озабоченный малый на удачливого ухажера не похож.

Юрию и впрямь радоваться нечему. Разве предугадаешь, как примет подарки Жаклина и как вообще отнесется к его появлению? Все же он тешит себя надеждой на благоприятный исход этого визита. У нее сегодня день рождения, повод для внезапного появления есть. Не совсем же он ей чужой, не с улицы — жили по соседству, детство прошло рядом.

Правда, знатоки по части отношений между мужчиной и женщиной, его армейские товарищи, обсуждая всевозможные варианты любви, утверждали, что на почве детских привязанностей любовь, как правило, не вырастает — с возрастом больше интригует неизвестное. Даже в школе девчонки и мальчишки по той же причине чаще влюбляются в учеников других классов. Но Юрий сейчас разуверился в этой теории — влюбился же он в Жаклину, которую помнит с того времени, как она только-только научилась ходить.