Геннадий Семенихин - Взлет против ветра

Аркадию вспомнились фотографии в особняке у отца и рассказы самого Антона Федосеевича о «честном, но глупом асе», который полагал, что выполняет рыцарскую клятву и сражается за какую-то идеальную великую Германию, а на самом деле прислуживал Гитлеру и его сатрапам.

Аркадий встретился с печальными, обезоруживающе ясными глазами старика, увидел в них напряженное ожидание, и ему вдруг подумалось, что, если бы сейчас он сухо и замкнуто отодвинулся, старик бы заплакал. И Аркадию стало его жаль.

— Здравствуйте, — сказал он, улыбаясь, и протянул руку. — Отец мне действительно о вас рассказывал, и я рад, что теперь увидел вас своими глазами.

Седой, ссутулившийся Отто Корнов едва не расплескал коньяк. Левая рука, в которой он держал тарелку, все-таки дрогнула.

— О! Я не думал, что доживу до этого дня, не думал, что увижу вашего сына, геноссе Баталов. Если бы у меня был сын, он бы тоже обязательно стал военным летчиком. Но в одном небе как враги они с вашим Аркадием никогда не встретились… только как товарищи по оружию. Я так рад сейчас, что вижу вашего сына на его, можно сказать, жизненном старте. Вы извините, Аркадий, но есть в русском языке пословица, которую обычно произносят с отрицательным подтекстом, а я хочу произнести с положительным. Знаете, какая?

Аркадий недоуменно пожал плечами:

— Откуда же?

— Яблоко от яблони далеко не падает, — сказал Отто Корнов.

Молодой Баталов усмехнулся:

— Действительно… у нас обычно так говорят, когда порицают и родителей и ребенка.

— Вот, вот, — подтвердил немец. — Но я имею в виду иное. Вы — то яблоко, какое упало с великолепной яблони, — указал он на генерала. — Летчик, сын летчика… да еще какого! Из таких яблонь получается прекрасный сад.

— Однако вы очень тонко знаете русский, — отметил Аркадий.

— Благодарю за комплимент, — улыбнулся бывший барон. — Это еще и потому, что я председатель Общества германо-советской дружбы.

— А когда-то готовился стать крупным разведчиком третьего рейха в Советском Союзе, — поддел генерал.

Отто Корнов безо всякой обиды покачал головой:

— Товарищ Антон, зачем же искажать факты? Это меня хотели готовить, а не я готовился. Я изучил русский, потому что к этому призывал меня отец. Однако не будем копаться в прошлом. Давайте, Антон, лучше выпьем за династию Баталовых… семью, которая никого не собирается завоевывать, но и никому не даст в обиду страны нашего социалистического содружества.

— Однако вы преуспеваете по части тостов, — усмехнулся Антон Федосеевич и взял с тарелки одну рюмку. — Ну пошли. Пошли, как с КП нам раньше командовали, отдавая приказ на взлет.

— Пошли, — подтвердил Отто Корнов

— Пошли, — широко улыбнулся и Аркадий. — У нас и теперь так командует Иван Михалыч Клепиков перед взлетом. Мы же и сейчас взлетаем против ветра.

Учебных полетов в этот день не было. Лишь группа в шесть истребителей поднялась с бетонки и взяла курс на юг. Повел ее сам Клепиков. В числе ведомых был и командир звена капитан Крымский. Они на два дня полетели в гости к немецким летчикам, праздновавшим годовщину части, и должны были над их аэродромом показывать высший пилотаж.

День в полку прошел скучно. Закончив занятия в классе самоподготовки, Аркадий сдал свою рабочую тетрадь и вышел из штаба. Над городком опускались сумерки. Косая полоса мелкого нудного дождя надвигалась с запада на заблестевшие первыми огоньками здания. Сырой ветер закружил в воздухе листья. Возвращаться так рано в общежитие Баталову не захотелось, он вспомнил, что в Доме офицеров идет сегодня хоть и старая, но хорошая кинокомедия «Огни большого города», и купил билет. Сеанс окончился в половине десятого. Вдоволь насмеявшись над проделками великого комика Чарли Чаплина, Аркадий в числе последних покинул зал и медленно побрел домой. Усилившийся дождь быстро загнал в теплые освещенные корпуса возвращавшихся из кино. Баталов не торопился. Теплые капли освежающе хлестнули в лицо. Он шел через опустевший парк. Уже совсем немного оставалось до поворота в общежитие, когда за своей спиной услыхал чьи-то торопливые шаги. Сначала решил не оборачиваться, но по тому, как эти шаги убыстрялись и убыстрялись, он догадался, что кто-то старается его догнать, и не ошибся. Негромкий голос, такой знакомый и всегда так волновавший, окликнул его:

— Аркадий, да подождите же!

Баталов обернулся, придерживая шаг, и почти столкнулся с Еленой. Уже порядком стемнело. Деревья, кусты и скамейки потонули в промозглом мраке. Но ее лицо он разглядел отчетливо, даже какую-то необычную встревоженность заметил в широко раскрытых глазах. Елена молчала, тяжело переводя дыхание. Ветер трепал на ее голове косынку из водоотталкивающей ткани. Легкий намокший плащ плотно обтягивал ее фигуру.